Про лемуров
Двух лемуров-галага (это порода такая) мои бабушка и дед купили работая геофизиками в Сомали в начале 1970-х годов. Купили их за копейки, совсем маленькими у старого сморщенного как финик сомалийца, разорявшего высоко на деревьях их гнезда и продававшего зверьков иностранцам, чтобы прокормиться. По рассказам бабушки, размером эти крошки были не больше наперстка, а хвостик - со спичку. Как и чем их выкармливать, оторванных от мамки, старик объяснить не мог, так как его "бизнес-словарь" состоял лишь из знания цифр, не более. Вскоре бабушка заметила, что малыши постоянно сосут большой пальчик на передней лапке-ручке и она стала капать им на пальчик из пипетки молочко. Так и капала месяца 3-4 по ночам с короткими перерывами, (они ведь, о ужас! оказались ночными животными), пока эти два комочка не подросли и не разнообразили свою диету саранчой, тараканами и прочимии сомалийскими скорпионами. Но свою "молочную мамку" лемуры заценили с первых же капель и полюбили на всю жизнь.
В 1972 году дедам дали отпуск и они повезли лемуров в Россию к нам на побывку, где за ними еще 2 года ухаживали мои родители, пока деды дорабатывали свой сомалийский "срок". Экспортировать экзотических животных не разрешалось, но багаж сотрудников ООН не досматривался, и только поэтому нашим лемурам так легко обломилось второе гражданство, а с ним и все жизненные приключения вкупе с суровой российской диетой. Поскольку такие экзотические зверьки, живущие в простой городской квартире были в то время большой редкостью, то и интереса они вызывали не мало.
У нас в Усть-Каменогорске, где лемуры были оставлены на двухгодичную передержку, они обитали в туалете под потолком в фанерной коробке из под старой посылки. Это было единственное помещение без окон, чему они были только рады, так как обожали сумерки и темноту. Через пол года нам казалось, что уже почти все знакомые были в курсе, что наша семья пополнилась хвостатыми иностранцами, но случай с одним из папиных коллег по работе, доказал, что мы ошибались. Он зашел ненадолго в гости, потом решил воспользоваться нашим туалетом, но через несколько минут буквально вывалился из него в коридор даже не застегнув штанов, весь белый от ужаса с одним из лемуров на голове. Родители сразу кинулись помогать почти бездыханному бедняге, извиняясь и отпаивая его капельками для снятия стресса, а я все рассматривала намокшее пятно на его штанах...
В 1974 году, когда деды вернулись из Африки они забрали от нас лемуров в Алма-Ату, а вскоре и мы туда переехали из Усть-Каменогорска. Лемуров, кстати, звали Чап и Шарик. Хотели девочку и мальчика, но получилось два мальчика. Но, они вполне себе ладили, даже не подозревая о том, что на свете есть слабый пол, в лице лемура Галочки, которую моя бабушка каким-то образом отыскала своим мальчикам. И однажды весной, после долгих переговоров с семьей Галочки, ее привезли на смотрины к нашим сомалийским девственникам, к тому времени до печенок доставших нас и наших соседей своим холостяцким дуэтом "Хочубабу!"
Возложив большую надежду на природу, и на доступность Галочки (куда она денется из квартиры...), ее выпустили из привезенной коробочки провести рекогносцировку местности, разрешив попрыгать по шторам и мебели, но не успела она и лапки размять, как волна незнакомых феромонов докатилась до антресольки на кухне, где спали наши мальчики и накрыла их с головой. Они тут же проснулись и мы тремя семьями припав к стеклянной двери зала начали наблюдать развитие церемонии сватовства. Но весь романтический сценарий с таким трудом организованного вечера повернулся к лесу задом: ромашки спрятались, завяли лютики - Чап с Шариком, словно сомалийские пираты, набросились на бедную Галочку. С дикими криками они начали гонять невесту по всей квартире с такой скоростью, что поймать их было невозможно. Потом они зажали ее в каком-то углу, выдрали ей половину меха и сломали лапку. Дикари сомалийские!..
Такого позора моя бабушка еще не испытывала. Я помню, как она охая и не переставая извиняться, пихала в руки галочкиной хозяйки заграничное приданое: мотки английского мохера, кремпленовые отрезы и еще какие-то ценности начала 70-х годов, чтоб хоть чем-то загладить вину своих боевых варваров.
Честно признаться большой любви к лемурам я не питала. Они любили запрыгивать на головы и копаться в "укладках" гостей, как у себя в гнезде. К счастью, наши с сестрой тугие косы их не особо интересовали, а вот папина видавшая и лучшие времена редкая шевелюра приводила их в восторг. Они с завидным постоянством проводили инвентаризацию его шевелюры, пересчитывая вручную оставшуюся растительность, и когда их сгоняли, выражали свое "фе!" довольно громким криком, а иногда и агрессией. Однажды Шарик так взбунтовался, когда папа сбросил его с шеи, что прокусил ему ухо, с тех пор я стала их побаиваться.
Зато лемуры обожали деда, он был для них отличной компанией по ночам. Дед был "сова" по природе, преподавал к тому времени в университете и готовился к лекциям, в основном, по ночам, когда и лемуры бодрствовали, и они часто проводили поздние часы в тесной компании в кабинете деда. Несмотря на то, что дед был заядлый курильщик и выкуривал иногда пачку за ночь, лемуров это не огорчало и лишь бабуля, ежегодно белившая желтый закопченый потолок над его письменным столом бурчала на него за это. А еще Чап с Шариком обожали пИсать на его лысину и деду ничего не оставалось, как промокать свою голову и плечи платочком.
Вообще, вопрос туалета лемуров так и остался не решенным по самый последний день. Гадили они, в основном, в своем пентхаузе (в гнезде на антресолях под потолком) и на полированной мебели. На всех шкафах у бабули были настелены газетки, которые она периодически меняла. Но как ни убирай, вся мебель все равно была заляпана, так как писая, пардон за подробности, но из песни слов не выкинешь, лемуры смачивали свои маленькие передние лапки, чтобы они оставались липкими и можно было легче цепляться за гладкую полированную мебель, спускаясь по ее вертикальным стенкам.
И еще прыгали они здорово! Для них не было ни одного места куда бы они не смогли добраться. Однажды Чапу удалось даже пролезть через оконную сетку на улицу и он удрал на вершину растущей возле балкона березы. Мы не сразу хватились его, но нарастающий гам воробьев на этом дереве, охреневших от нашего заморского чуда, помог легко его вычислить. Потом бабушка, напрягши всю свою материнскую любовь и смекалку, начала приманивать Чапку деликатесами и он, глупый, легко продал возможность посмотреть другой мир, всего за ломтик свежего огурца.
На лето лемуры со своим гнездом вывозились на дачу. Туда же вывозились и мы с сестрой. Пищевой рацион наших зверьков резко улучшался, так как обрыдлая каша и капустка из борща - основные блюда зимнего меню, не шли ни в какое сравнение с "шашлыком на природе", а точнее, кузнечиками и саранчой, которых мы ловили им коробками. Спичечными, разумеется.
Кузнечиков надо было ловить много, лемуры их щелкали как семечки, отгрызая и выбрасывая как шелуху голову и лапки, поедая только брюшки. И мы с сестрой быстро просекли, как Том Сойер, что ловлю кузнечиков можно переложить на деревенскую ребятню, которая за "посмотреть на лемуров" ловила нам их не разгибаясь. А вот майского жука пойди поймай так же легко, как кузнечика. Но, и тут у нас была своя тактика: майские жуки начинали летать в сумерки, когда спадала жара. Со слепу они иногда на лету тыкались в белую стенку дачного домика и после такого сотрясения падали на землю на несколько секунд - вот тут мы их и собирали, перед тем как они очухаются и взлетят снова.
Огромных мотылей, окучивающих хоботками на лету флоксы, было еще труднее поймать. Но и такое лакомство перепадало иногда нашим мальчикам. Все дачники нашего кооператива знали о лемурах и тоже подкармливали их. Кто жука редкого принесет на пробу, кто стрекозу. Потом всю эту добычу мы обязательно прятали в спичечный коробок, так как лемуры быстро просекли, что в шуршащей коробке их всегда ждет вкусный ужин. И только дед их огорчал иногда, доставая свои спички, чтобы покурить. Лемуры, увидав коробок, сразу устремлялись к нему в надежде полакомиться и вместо десерта, получали лишь извинения деда.
Наблюдая за жизнью лемуров можно сказать с уверенностью, наши питомцы не были лишены никаких человеческих эмоций. Они испытывали все тоже, что и мы: блаженство, радость, страх, месть, горе, зависть.
Однажды к нам в гости приехала бабушкина сестра и после бани надела ее халатик. Чапа как подменили. Он прыгал на нее с высоты, больно кусал за шею и мочки ушей, в общем вел себя совсем не по-гусарски. Бабуля никак не могла понять, что вызвало такое агрессивное поведение лемура. И лишь когда сестра догадалась снять ее халатик, террор недовольного зверька сразу прекратился. Что это было? Месть? Зависть? Угроза? Ревность?..
Когда бабушка брала в руку маленькую черную расчесочку, чтобы почесать Шарика, он начинал дрожжать от счастья, вытягивая поочередно сначала передние лапки, чтобы почесали подмышки, потом бесстыдно раскидывал задние ножки, в общем, загибался в удовольствиях в такие позы, что нас смех разбирал. И стоило расчесочке упасть на пол, он тут же прыгал, доставал ее лапками и снова клал на бабушкины колени всем своим видом умоляя её: "Не останавливайся, продолжай!.."
Как то мой рассеянный дед поставил на плиту чайник со свистком, благополучно забыл про него и уехал на дачу к бабушке (лемуры в то время еще не были перевезены на дачу и спокойно спали в квартире на антресолях в своем гнезде). А дорога до дачи, надо сказать, не близкая, надо было двумя автобусами добираться с пересадками. Добрался дед до дачи, жарко, попросил пить и тут его как подбросило: - Чайник!!!.. Обратно мчался на такси, ничего хорошего не ожидая... Подъехал, выскочил из машины и видит картину: под балконом уже толпой собрались соседи, понять ничего не могут, что за резня творится в квартире: чайник надрывается свистит уже второй час, и его стараются перекричать на иностранном языке два обезумевших от свиста лемура, проснувшихся от бешеного "будильника". Он влетел в квартиру, выключил чайник и увидел бедняг- лемуров, мертвой хваткой вцепившихся под потолком в вертикальную батарею. С трудом "отодрал" их от стояка тогда. Потом лемуры еще неделю успокаивались, просыпаясь днем с тем же жутким криком, стоило лишь чайнику пустить первые пару свистков.
В 1977 году мы справляли Новый Год у бабушки с дедом. Было много гостей, вкусной еды и приятной праздничной суеты. Вечером как то сразу не хватились, что по комнате прыгает только Шарик (они очень похожи с Чапом), потом решили, что Чап заспался немного, а поздно ночью бабуля хватилась Чапа, а его даже в гнездышке нет. Искали весь остаток ночи. А к утру она нашла его, свернувшегося клубочком, на балконе в рукаве старого ватника и замершего в нем. Кто-то из гостей открыл форточку, где не было сетки и, видимо, Чап повторил попытку исследовать мир, да только в неудачный сезон, бедняга...
Шарик глубоко переживал потерю друга. Горько кричал, звал, сердце разрывалось... Стал каким-то тихим, неигривым, подолгу сидел у деда на плечах почти без движения, пока тот печатал лекции. Бабуля тоже очень переживала потерю Чапа. Я впервые увидала ее плачущую тогда. Хоронить Чапа не стали. Бабуля с дедом захотели сделать чучело, отнесли его к таксидермисту и он выполнил их заказ. Чучело Чапки досталось моему папе. Оно и сейчас есть у моих родителей. Чапка стоит с сахарком в руках на задних лапках и смотрит на нас теперь уже стеклянными глазками.
А Шарик прожил в одиночестве еще 4 года и умер уже от старости, когда ему было 11 лет. Он совсем ослеп к старости, глазки его затянулись пленочкой и однажды он просто не проснулся в своем гнездышке. Шарик тоже потом превратился в чучелко. Оно теперь обитает в Новосибирске, у моей тети. Вот такая история.
Р.S. Эти небольшие зарисовки о лемурах я посвящаю своей любимой бабуле - Антонине Евграфовне Савадской к которой через несколько часов вылетаю в гости в Новосибирск, чтобы отметить её столетие!!!
2018 г.