Кружок самодеятельности (творчество форумчан).

[Студент]

Рассказ очень понравился тем, что наводит на размышления о Боге, о Судьбе, о человеческом праве выбора и его наличии или отсутствии, согласно воле Случая... Рассказ пронизан неумолимой и беспросветной чернухой, но подкупает тем, что такое, в принципе, могло бы быть...

Не могло бы, а случается довольно часто в России и СНГовии.

[Eugene. K]

Контролёр



Глава 1



-Имя?

-Грегори Симплтон

-Год рождения?

-1960 по средневековому летоисчислению.

-Имя Матери?

-Фамилию по рождению, или по мужу?

-Конечно по рождению.

-Розалин Уэллс

-Имя Бабушки?

-По матери или отцу?

-Зачем нам отец? Только по матери.

-Марита Славски.

-Фамилия её мужа?

-Мужа не было. Она мать – одиночка.

-Процент успеха?

-72.5 процентов.

-Количество вероятных гениев?

-На каждый год?

-Нет с момента начала цикла.

-По расчетам аналитиков не меньше тридцати.

-Побочный эффект?

-По графику “Эмерсона – Ковалева” не больше десяти.

-Хм... Мастер – контролер удивленно вскинул брови, и бросил молниеносный взгляд на подчиненного.

Тот вжал лысую голову в плечи, словно стараясь стать маленьким и незаметным.

-Так почему вы до сих пор тяните? –Тихо, почти шёпотом прорычал Мастер – контролер,

-30 гениев, процент - 72.5, а побочный эффект почти на нуле –неужели этого не достаточно?

-Так мы хотели убеди...

-Вы хотели убедиться? –Перебил подчиненного Мастер - контролёр. –В чем, фотон возьми вы хотели убедиться? Я сколько раз вам говорил, что когда процент выше пятидесяти, а вероятность гениев свыше 10, то вы должны немедленно докладывать мне, понимаете?

-Да Мастер, но цифры были настолько невероятны...

-О Великий Нейтрино! Вас что выслать в двадцатый век преподавать на кафедре теоритической физики?

Подчиненный задрожал всем телом. Ему, как и всем подмастерьям был известен взрывной характер Мастера, и его угрозы не раз приводились в исполнение.

-Н...нет, что вы Мастер, что вы, только не туда. Обещаю вам мы все исправим, и незамедлительно займемся этим вопросом.

Мастер встал, и медленно подошел к подчиненному.

-Пойми сынок, -голос его стал неожиданно бархатистым и даже отеческим, - Мы не можем допустить сбоя системы. И ты это прекрасно понимаешь. С тех пор как появился Дифференциатор мы получили возможность влиять на события, произошедшие в далеком прошлом. И как тебе хорошо известно еще со школьного гипнотизатора, любое событие в прошлом влияет на структуру настоящего и будущего.

Это как складывать кубики. Если самый первый кубик сломается, то вся структура рухнет. И чем ниже, а в нашем случае – раньше, произойдет разлад, тем больше это способно повлиять на всю дальнейшую историю. Вы должны были сразу заняться этой Маритой Славски, там более что у нее нет мужа.

Мастер – контролер стоял и улыбался. Это был дурной знак.

-Назови имя сынок, -попросил он еле слышно.

Подчиненный в ужасе вытаращил на Мастера свои огромные зеленые глаза и тихо пробормотал:

-Контролер - теоретик 1381...

-1381, -задумчиво проговорил Мастер, постукивая указательным пальцем по нижней губе. – А родители?

-Мама - Мастер-ядерщик 4400, а отец - Мастер-вербовщик 7653...

Мастер снова приподнял брови:

-Я знал твоего отца. Отличный специалист. Он еще работает?

Контролер - теоретик кивнул:

-Да Мастер, он контролирует схему мобилизации воинов Александра Македонского...

-Ну, ну, не нужно подробностей сынок. Наклони-ка голову, я хочу установить таймер. Только ты способен сделать этот проект.

Контролер - теоретик удивленно взглянул на Мастера:

-Но я не уверен что готов сам...

-Готов, готов сынок. С такими родителями... Если проект будет успешно завершен, то я тебя смогу рекомендовать на получение второго класса специализации...

Подчиненный покорно склонил голову, а Мастер вытащил из кармана миниатюрный прибор с набором светящихся значков и цифр. Поколдовав над прибором, он легонько надавил указательным пальцем на небольшую выпуклость на затылке Контролера - теоретика. Раздался еле слышный писк. Мастер удовлетворенно хмыкнул и вернул приборчик в карман.

-Ну что же, - проговорил он, - Надеюсь все пройдет как должно. Инструкции я ввел в память, а реквизит тебе выдадут в гардеробной. Удачи.



Глава 2

-Прерывание беременности - это не только не грешно, а даже очень полезно! Это полезно для экономики, для развития общества и человеческого потенциала, вы понимаете?

Маленький, толстенький человек стоял на табурете напротив зеркала. На нем были одеты длинные – по колена трусы в горошек, полосатые носки, достающие почти до трусов, и синий в черную полоску галстук. Человек долго рассматривал себя в зеркало, а потом хитро улыбнувшись своими черными глазками, вытянул указательный палец и ткнул им в свое отражение.

-Ты выглядишь великолепно! Сегодня твой день Грегори Симплтон, сегодня ты победитель!

Сегодня тот день, которого он ждал многие годы, ради которого потратил столько сил и средств.

Уже более десяти лет Грегори Симплтон был ярым сторонником прерывания беременности у “сомнительных” родительниц, и собрал вокруг себя десятки тысяч единомышленников.

Многие годы он выступал за аборты у незамужних женщин, безработных, нищих, наркоманов, пьяниц, инвалидов и всех тех кто не способен произвести на свет и воспитать здорового гражданина и полезного члена общества.

Он создал международную компанию которую назвал “ Мир без лишних людей“, и ему помогали известные аналитики и социологи. Они составляли таблицы, графики, алгоритмы развития общества и культуры, в случае, если общественная мораль станет на путь истины и начнет регулировать и контролировать рождаемость. Конечно самой потаенной его мечтой была мечта о полной стерилизации ненужных обществу людей, потому что у лишних людей рождаются лишние дети...

И вот сегодня настал тот день когда Грегори Симплтона впервые пригласили выступить по центральному телевидению, и заявить на весь мир о своих Великих идеях развития будущего человечества.

Это был триумф! Первый шаг к чему-то реальному, что сможет принести не только известность но и большие деньги.

Грегори ликовал. Он знал что умеет подать себя толпе. Его любили слушать и дети и взрослые. Он умел шокировать всех кто его слушал на улицах и в конференц залах. Люди, после его выступлений полностью меняли свое мнение и совсем по иному начинали видеть окружающий мир.

Но Грегори желал большего. Ему уже было мало выступлений по радио, статей в научных журналах и желтой прессе. Он должен был захватить мир телевидения. И тогда он сможет “завоевать “ хоть всю вселенную. Он станет тем самым, кто изменит мир будущего и настоящего в лучшую сторону... А сколько это сможет принести денег... Грегори улыбнулся своему отражению и потер вспотевшие ладони. Пора.

Глава 3



Это было великолепно! Рейтинги побили все рекорды, а Грегори все поздравляли и норовили пожать руку. К нему подходили известные люди и предлагали внести пожертвования в развитие нового общественного движения, а возможно в недалеком будущем, даже партии “Мир без лишних людей “. Артисты и политики, деятели искусства и преподаватели университетов – все стремились лично познакомиться и подружиться с Грегори Сиплтоном. Но он был хитер. Нужно было “держать марку” и не позволять звездной болезни захватить себя врасплох. Поэтому быстро со всеми распрощавшись после телепередачи, он сел в свой Мерседес и завел двигатель.

Он не сразу понял что происходит. Только вдруг двигатель выключился, а всё вокруг замерло словно кто-то нажал на паузу в видеоплеере. Такие оживленные лондонские улицы застыли в немом ожидании, свет в витринах столичных магазинов перестал мигать, рекламные щиты замерли в оцепенении, а спешащие толпы остановили свой вечный, непрекращающийся ни на секунду бег.

Грегори начал озираться, и подскочил как ошпаренный когда краем глаза заметил что в машине он не один. На заднем сидении кто-то был.

Грегори машинально поднял руки и тихо произнес:

-Деньги в кошельке. Кошелек я могу достать из внутреннего кармана...

Но вдруг произошло нечто странное: Что-то мелькнуло в воздухе. “Кадр” как бы сдвинулся и Грегори увидел что незваный пассажир уже сидит на пассажирском сидении рядом с водителем.

Грегори покрылся испариной, а руки его задрожали.

-К...кто вы такой? – Только и смог произнести он.

Пассажир улыбнулся и сказал:

-Если вы хотите знать мое полное имя, то меня зовут Контролер – теоретик 1381. А специализация – это Расчет и контроль за рождаемостью в пространственно временном континууме. Если исходить из вашего средневекового летоисчисления, то я дифференцировался из тридцать девятого столетия.

Грегори слушал, все больше убеждаясь что перед ним сумасшедший. Тем более что одежда у того была более чем странной. На ногах лакированные туфли и красные носки чуть ниже колен. Джинсовые шорты с раскрытой ширинкой и кучей заклепок. Под твидовым пиджаком на молодом лысом человеке была надета белая майка, а на шее странным узлом был затянут галстук, который казалось душил своего хозяина. Всё бы то ничего, но вот только как объяснить то что происходило на улице. Всё замерло и ничто не шевелилось. Люди застыли в странных позах, а некоторые казалось, вот-вот упадут прямо на мостовую лицом вниз.

И вдруг до Грегора наконец дошли слова, на которые он вроде и не обратил вначале никакого внимания: “ - А специализация – это Расчет и контроль за рождаемостью в пространственно временном континууме... “

-“Вот черт!” – Подумал Грегор, и в его изощренном мозгу уже начали возникать картинки, плавно переходящие в мысли, а те в свою очередь перерастали в логически обоснованные объяснения происходящему.

Грегори не был из тех кто ничему не верит, даже если видит это сам своими глазами, потому что когда-то кто-то его учил что такого не может быть потому что не может быть никогда.

Грегори сразу смекнул что этот молодой человек не совсем сумасшедший, а скорее вовсе не сумасшедший, а может быть даже...

-Как вы говорите вас зовут? –Приветливо улыбнувшись проговорил Грегори. Он уже не дрожал и не потел. Он снова чувствовал себя “на коне”, на вершине триумфа, готового действовать в зависимости от ситуации. А ситуация надо было признать очень и очень интересная.

-Можете меня звать просто Контролер – теоретик. –Радостно ответил молодой лысый человек и протянул Грегори сжатый кулак ладонью вниз.

Грегори, пытаясь понять что это значит, так же протянул кулак, на свой страх и риск легонько коснувшись кулака незваного пассажира. Тот приветливо кивнул лысым черепом и улыбнулся.

-“Ага, это видимо у них так здороваются “ – решил про себя Грегори и спросил:

-Как я понимаю вы прибыли из далекого будущего и у вас есть ко мне какое-то дело?

-Да есть, и очень важное. – Ответил Котроллер – теоретик.

-Может быть нам будет проще обсудить ваше... э наше дело в более комфортных условиях, например в моей квартире за бокалом шампанского? – Предложил Грегори.

Молодой человек покачал головой:

-Понимаете, я был послан сюда на очень короткий срок, и времени в общем-то нет. Да и покидать это место я не могу, потому что тогда сразу расщеплюсь на атомы. Видите-ли, Дифференциатор... ну то есть Пространственно Временной Дифференциатор так устроен, что абсолютная пространственная величина обратно пропорциональна временному коэффициенту, по таблице Соплера – Лано... То есть я хочу сказать что чем дальше во времени тело удалено от точки отсчета, тем меньше пространство где это тело может находиться без каких либо изменений в молекулярной структуре. В общем-то поэтому мы не можем “прыгать” в будущее относительно точки отсчета. В таком случае может произойти коллапс или если хотите “схлопывание “ пространства, и полное разрушение молекулярной структуры. Хотя вернуться обратно из прошлого не составляет никаких проблем. Но у меня действительно к вам очень важное дело от нашего Совета Мудрецов – контролеров за рождаемостью в пространственно временном континууме.

Понимаете Грегори, мы – Контролеры следим за балансом отношения полезных членов общества и бесполезных. Так же мы стараемся предотвратить рождение таких монстров как Сталин, Чикатило, Гитлер, Мухаммад Деф, Саддам, Бен-Ладен – это только те кто вам знаком по вашему веку и временному коэффициенту. А есть такие как Герхард Бойд, Заяд Ахмадин, Шейх Ибрагим Махмуд, Сполонел, и многие другие, кто еще не родился, или на данный момент находятся в утробе матери. Совет Мудрецов – Контролеров обратил на вас внимание еще в начале вашей деятельности. Они нашли вас очень полезным для нас человеком, способным изменить в лучшую сторону общественную мораль, структуру общества, политику и даже экономику. Благодаря вам не родились, то есть не родятся на свет новые Джеки –потрошители и Чарльзы Менсоны. Наши аналитики подсчитали что благодаря вашей деятельности мир был избавлен на сотни веков как минимум от десятка таких нелюдей, или как вы сами предпочитаете их называть – лишних людей.

Грегори Симплтон внимал словам пассажира разинув рот. Он почти не верил тому что слышал из уст этого странного лысого гостя из будущего. Но в тоже время его гибкий ум не мог отрицать того факта что все что происходит вокруг, все то о чем говорит этот молодой человек – не выдумка а самая что ни на есть правда. И кроме того Грегори почувствовал за себя гордость. Выходит все что он делал и продолжает делать на самом деле влияет на мир где он живет. Да что там - это влияет на будущий мир, и даже способно изменить его в лучшую, правильную сторону.

-А что я должен делать собственно, чем я могу вам помочь? –Спросил Грегори Симплтон, решив для себя, что раз этот молодой человек прилетел из будущего, то вполне возможно что у него есть достаточно власти и силы ускорить достижение поставленных Грегори целей.

-Да в общем-то практически тоже самое что вы делаете и сейчас, но... –Молодой человек неуверенно взглянул на Грегори, как бы сомневаясь что тому понравятся его следующие слова, и продолжил: - Это может прозвучать странно, но нам просто необходим Агент – Контролёр в 1929 году по вашему летоисчислению. И мы сможем отправить вас туда прямо сейчас. Нам только необходимо ваше согласие... Наша точка отсчета не позволяет нам вернутся так далеко и иметь возможность свободно передвигаться в пространстве. А вы это вполне сможете сделать без каких либо последствий.

Грегори молча уставился на лысого пассажира не веря своим ушам. Нет, он конечно ожидал услышать что-то необычное и даже фантастическое, но чтобы вот такое...

-Я согласен. –Неожиданно для самого себя произнес Грегори, и удивился тому как быстро и легко далось ему это решение, но с другой стороны кто как не он нутром чувствовал выгодные для себя предложения –А что я должен делать?

Пассажир – Контролер за рождаемостью видимо тоже был приятно удивлен быстроте, с которой Грегори согласился на такое авантюрное предложение.

-Мы вас обеспечим всем необходимым. Вы получите статус Агента – Контролера, что позволит вам распоряжаться любыми средствами в денежном эквиваленте. Кроме того мы обеспечим вас... э, как это у вас называется... “легендой”. Вы отправитесь в 1929 год в город Виннипег -столицу провинции Манитоба государства Канада.

-Хм... Моя мама жила в Канаде, - еле слышно проговорил пораженный Грегори.

-Тем лучше, - невозмутимо ответил Контролер и продолжил: - Вы станете членом парламента Манитобы, получите практически неограниченные средства на вашу компанию по принятию законов, ограничивающих рождаемость. Со временем вы сможете баллотироваться на должность премьер – министра Канады, и... – Пассажир хитро улыбнулся, - получите эту должность...

-И самое главное, - продолжил Контролер, - вы в любой момент сможете вернуться обратно.

Грегори засиял. Такого он никак не ожидал. Это превосходило все его мечты и желания. И он решил немедленно приступить к осуществлению этого замысла.

-Что я должен подписать? –Серьёзно спросил Грегори, готовясь к обычной бюрократической процедуре.

Пассажир достал из кармана шорт миниатюрный светящийся приборчик, и ответил:

-Абсолютно ничего. Нам было достаточно вашего добровольного согласия. Мне осталось внедрить в вас необходимый инструктаж с помощью гипнотизатора, и тогда вы будете вполне готовы к отправлению.

-А как быть с тем что происходит тут? Ведь никто не поймет куда я делся. – Спросил Грегори.

-А это не ваша забота. Если вы вернетесь, то именно в тот момент с которого все началось. Вы окажетесь в точке “ Ноль“. То есть в вашей машине в данный момент.

-Здорово, сказал Грегори Симплтон, и приготовился внимать гипнотизатору.

Через минуту все было готово, и Грегори поразился как много он знает о Канаде, о городе Виннипег 1929 года, и об общественной и культурной жизни страны, где никогда не был.

Пассажир произвел какие-то загадочные действия над светящимся приборчиком, и направил его в сторону Грегори Симплтона.



Глава 4



Вначале Грегори услышал какой-то гул в ушах. Потом открыл глаза, и понял что стоит прямо на трамвайных путях, со всех сторон раздается режущий, непривычный звук клаксонов древних авто, а к нему уже спешит, размахивая дубинкой здоровый детина в полицейской форме.

Грегори завел двигатель антикварного, по его меркам, Мерседеса и тронулся с места.

Ощущение было двойственное. С одной стороны он знал что никогда не был на этой центральной улице Виннипега, но с другой стороны точно знал что находится на пересечении улицы Портеж и Мейн. Он так же знал куда едет, и что ему предстоит сделать.

Движение, в отличии от Лондона было правостороннее, но видимо гипнатизатор сделал свое дело, так как Грегори отлично ориентировался на дороге и в городе. Вокруг сновали древние, по меркам Грегори, автомобили, на дороге кое-где лежал конский навоз, а мимо иногда проносились двуколки, погоняемые бородатыми возницами, одетыми в запыленные костюмы-тройки.

Грегори ехал на заседание парламента Манитобы, где должен будет впервые выступить с предложением об ограничении родительских прав на рождение детей у матерей – одиночек, проституток, и всех остальных неполноценных по его мнению, членов общества.

Как всегда с трибуны он сошел под одобрительные возгласы и гром рукоплесканий. Лишь изредка можно было услышать протестующие выкрики некоторых членов парламента, но их неслышные голоса не могли повлиять на атмосферу царящую в зале после великолепного выступления такого оратора как Грегори Симплтон.

А потом последовали приглашения на различные общественные мероприятия, встречи и частные вечеринки сильных мира сего, где его просили выступить и рассказать подробней о своих видениях будущего, о развитии человечества, и о возможности принятия законов о запрете рождения детей у неполноценных граждан.

Уже через пол года Грегори Симплтон издает книгу под названием “Мир без лишних людей, или зачем им рожать? “ В здании, принадлежащем самой первой канадской компании “The Bay “ он произносит речь по поводу презентации своей книги, и раздает автографы, купившим первое издание.

Его окружила толпа. Он сидел на кожаном кресле в величественном холе здания “The Bay “ и сотни рук тянулись к нему с просьбой написать что ни будь на первой странице его книги.

Когда подошла очередь симпатичной женщины лет тридцати в простоватой, но чистой и хорошо скроенной одежде, Грегори почти не глядя взял её экземпляр книги и спросил что написать.

-Пожалуйста сэр, напишите что это для Мариты Славски и её будущего не рождённого ребенка.

Что-то заставило Грегори взглянуть на женщину повнимательней, и он увидел что она беременна на втором или третьем месяце. И ещё он подумал что ее имя что то всколыхнуло в его памяти. Но рука уже сама написала добрые пожелания и поставила большую размашистую подпись уверенного в себе человека.

Женщина исчезла в толпе горячо поблагодарив писателя.

А Грегори вдруг почувствовал себя как-то неуютно в этой толпе просителей его автографа. Он что-то вспоминал из раннего своего детства, не понимая что заставило его вдруг вспомнить о ранних годах юности и первых классах школы. Он уже не слышал многочисленные просьбы окружающей его толпы, не чувствовал как его толкают и тычут в лицо новеньким, пахнущим типографской краской изданием его книги. Грегори начал вдруг потеть, и мурашки колющим холодком пробежались по его спине. И вдруг он вспомнил. Он вскочил и расталкивая толпу локтями, выскочил на улицу. Мимо проносились громыхающие и неуклюжие автомобили, упряжка из троих гнедых мерно похрипывая, протащила мимо нагруженную чем-то телегу. Вокруг раздавались крики и шум неугомонной толпы, топот копыт проезжающих двуколок и телег, рев первобытных моторов и вопли разносчиков газет. А той женщины уже нигде не было. Грегори стоял озираясь, в тщетной попытке увидеть... кого? Свою бабушку?

-“Нет, нет, этого просто не может быть. Это невозможно... “ – думал Грегори, одновременно осознавая что невозможно поверить вообще во все то что произошло с ним за последние пол года.

-“Но если это моя бабушка, то она должна быть беременной моей матерью! Мне необходимо ее найти, черт возьми!”

И вдруг он увидел ее. Он увидел как она неторопливо, аккуратно приподняв подол платья поднялась по ступенькам в трамвай.

Грегори помчался к своей машине. Запрыгнув в новенький 1929 года Мерседес, он включил двигатель, и... Двигатель умолк, все вокруг застыло. Всё прекратило свое “Броуновское движение” и замерло как когда-то в те далекие двухтысячные. А рядом с Грегори появился из ниоткуда уже знакомый лысый человек в странной одежде. Он был одет точно так же как в прошлый раз. И даже ширинка оставалась все так же бесстыже распахнутой. Человек уже не улыбался, а с сожалением смотрел на Грегори, который вытаращил на того свои удивленные глаза.

-Ч...что черт возьми происходит? –С трудом пробормотал Грегори, вцепившись обеими руками в изящный деревянный руль Мерседеса.

-Вы еще не поняли... –Сказал бесцветным голосом Контролер, и это не прозвучало как вопрос. –Но вы сейчас все поймете.

Грегори вдруг почувствовал слабость в конечностях. Пульс его замедлился а лоб покрылся холодной испариной. Он увидел, или может ему показалось как его руки теряют четкость и объемность, становясь все более прозрачными. Грегори попытался пошевелить пальцами, и ему с трудом удалось это сделать. Боли не было, и тогда он задал только один вопрос: -Почему?

И пассажир из далекого будущего спокойно ответил:

-Потому что вы заставили многих прервать беременность. Благодаря вам за следующие два тысячелетия на свет не появилось около десятка новых Джеков-Потрошителей, Чикатило и Бен Ладанов. Но из-за вас мир потерял более трех десятков великих гениев, которые могли принести миру пользы намного больше чем приносят горя и бед великие убийцы.

Поймите Грегори, зло временное явление. Да, его помнят веками и тысячелетиями. Но его помнят потому что оно повлияло на ход истории исключительно в одном, коротком промежутке времени.

А такие гении как Ньютон или Эйнштейн изменяют человечество в корне, влияя на его историю и изменяя настоящее и будущее. У великих убийц такой способности нет и не может быть.

Вы не понимаете что у любой женщины может родится как великий преступник, так и великий гений. Шансы почти равны. Но мы – Контролеры по рождаемости, вычислили что один гений способен повлиять на мир в лучшую сторону чем сотня жестоких негодяев изменить ход истории в худшую. Грубо говоря гений влияние Эйнштейна пронизывает тысячелетия как и влияние например Иисуса Христа или Леонардо Да Винчи. А Гитлер, например останется в истории как злодей, уничтоживший миллионы людей. Гитлер был тем самым ржавым кубиком в пирамиде мироздания, который можно заменить и исправить поломку. А Леонардо Да Винчи и подобные ему гении были “скрепляющим материалом” без которого человечество не смогло бы выстроить свой путь сквозь века и тысячелетия. Поэтому мы и отправили вас в прошлое чтобы вы сами смогли исправить вашу ошибку. Мы не можем влиять на прошлое, потому что тогда можем изменить будущее. А в вашем случае мы замыкаем круг. Ваша бабушка никогда не родит вашу мать, потому что вы сами уговорили ее не делать этого. Таким образом вас никогда не было и не будет. И мир не потерять около тридцати Альбертов Эйнштейнов и Коперников.

А Грегори Симплтон уже почти ничего не слышал. Его шикарный костюм стал прозрачным. Он различал свои вены и красноватые полоски мышц. Его подташнивало, он не мог уже нормально дышать. Постепенно ужас сменился безразличием, и вскоре Агент – контролер заспался на атомы, не оставив после себя ни следа во вселенной.



Глава 5

-Отличная работа, Контролёр – теоретик 1381. –Сказал Мастер-контролёр, неторопливо спускаясь по ступенькам. В свете солнечных лучей, пробивавшихся сквозь полупрозрачное атомное стекло - в белых просторных одеждах, с длинной гривой седых волос и длинной серебристой бородой, он напоминал греческих Богов из старых детских сказок. –Вы довольно скоро справились со своим заданием, и думаю что я вас смогу рекомендовать на получение второго класса специализации.

Скажите 1381, вы проверили коэффициент вероятности изменений?

-Да, конечно, Мастер. Коэффициент оказался относительно мал, а возможные изменения относительно воздействия на на наш временной континуум ничтожны.

-Отлично, мой мальчик, отлично. Ну что же, я думаю вы заслужили отдых. Мастер задумался, а потом словно что-то решив, продолжил:

-Знаете Контролер – теоретик 1381, я дам вам пять дней отдыха, и обеспечу вас путевкой на Землю.

-Спасибо Мастер, но...я, но мне... не очень понятно зачем вы меня туда отправляете?

Мастер удивленно взглянул на подчиненного.

-Вы же сами меня несколько раз просили разрешить вам покинуть станцию и совершить паломничество на Землю...

Контролер – теоретик приподнял брови и неуверенно спросил:

-Мастер, я конечно вам очень благодарен, но зачем мне совершать паломничество на Землю, если я там никогда не был и там у меня никого нет?

Мастер задумался на минуту. Потом в его глазах промелькнуло понимание, и он тихо сказал:

-Сынок, твои родители там похоронены уже более пятнадцати лет, с тех пор как тебе исполнилось шесть. Они погибли во время извержения вулкана Руиз в Колумбии возле города Армеро в 1985 году по средневековому летоисчислению. Они были Мастерами – геологами разведывательной категории и... Но Контролер – теоретик уже не слушал. Он сел на блестящий мраморный пол, обхватил лысую голову руками, а плечи его сотрясались в каком-то нечеловеческом припадке .

Мастер умолк, стараясь понять плачет его подчиненный или смеется...

[Ульвия]

А я пишу небольшие лирические зарисовки, которые назвала "365 чашек чая". Каждый день новая чашка - новая зарисовка. Предлагаю несколько на ваше обсуждение.
Стоят прекрасные, теплые осенние деньки. Решила сегодня чаепитие устроить в саду. Здесь осень совсем не заметна – листья на деревьях свежие и зеленые. На фоне этой зелени, только калина и шиповник выделяются красными пятнами.
На улице очень тихо, спокойно, умиротворенно, кажется, все замерло вокруг. Ветра нет. Соседские петухи молчат, птицы тоже. Кузнечик проснулся и начал великолепную игру на своей скрипочке. Я закрываю глаза и просто сижу. Телефон оставила в доме. Меня ни для кого нет.
Я растворяюсь в этой тишине, этом теплом воздухе, в этой листве и плыву, как в невесомости, слушая только свое тело. Улыбаюсь ласковому прикосновению ветерка – хорошо. Листочки тоже среагировали на его появление и зашептали, заиграли между собой. Интересно, каждое дерево шелестит по-разному, но иногда они соединяются вместе, не перебивая друг друга, и получается прекрасная мелодия! Точно как в жизни. Научившись слушать другого – становишься самым желанным собеседником. Когда поймешь, что человек напротив тебя не думает так, как думаешь ты, станет легче жить. Это нужно принять. Чем больше и дольше мы будем исправлять других, а не самих себя, тем дольше не будет мира в наших душах, наших семьях, городах и странах. Нужно учиться меняться самому и ничего не требовать от других. Постоянно заниматься не критикой и обсуждением других, а самой большой и самой благодарной работой – работой над собой.
Я почти допила свой чай, когда совсем маленький желтый листочек упал в мою чашку. Спасибо, тебе, ты мне напомнил о том, что на улице #осень.

[Ульвия]

Чай «Брызги шампанского». Тонкий цветочный аромат, мягкий приятный вкус. Вдыхаю этот аромат и возвращаюсь опять в лето. Да на календаре уже осень, а я стою возле огромной клумбы с цветами, порхают бабочки, жужжат пчелки. Очень интересная композиция из цветов и клубничного варенья.
Чашка, из которой я пью чай – прозрачная. И никогда раньше я не смотрела сквозь нее на окружающие меня предметы, а тут вдруг захотелось. Смотрю – искажений не вижу! И вспомнился мне мальчик Кай, который через осколочек смотрел на мир и видел его в перевернутом виде. Все доброе, через призму этого кусочка стекла, становилось злым и противным. А я подумала о том, что иногда наши слова (необдуманные, сказанные сгоряча или целенаправленные) бывают страшнее того маленького осколочка.

[Eugene. K]

Отличные зарисовки. Поднимают настроение.
Попробуйте их скинуть сюда:
http://www.schoolwriter.ru/forum/11

[Ульвия]

Спасибо за оценку моего творчества. Рада, что понравились. Я дома сначала читаю подруге, потом маме (она самый строгий критик), а уж потом выдаю в интернет.

[Церберус]

потом маме (она самый строгий критик),

Почему вы так считаете? Можно личный вопрос? К какой возрастной группе вы относитесь? Если не хотите- не отвечайте.

[Ульвия]

Я еще молоденькая девушка - мне пол 100. А почему я так считаю? Она очень требовательна и очень строго судит. И ей не всегда все нравится, как для родной дочери.

[Ульвия]

Чашка чая № 13. Чай 1001 ночь.
Мое ночное чаепитие.
Уже глубокий вечер, для чаепития все готово. Соседи спят, свет горит только в моем окне. Я тепло одеваюсь, беру уже приготовленный чай и выхожу во двор. Иду и вдыхаю аромат. Какой запах, это что-то божественное, напоминающее райский сад и райские цветы. В нем собрано множество ароматов, целый букет, не знаю 1001 ли их, но виноград и чайная роза там есть точно.
Ночью город звучит совершенно иначе, чем днем. И ощущения совсем другие – новые.
Я в своем дворе. Надо мной звездное небо и ветви деревьев, которые постепенно превращаются в зверушек или предметы. Калина стала похоже на ежика из мультика «Ежик в тумане». Яблони превратились в эффектную ажурную арку, где вдалеке горит одинокий огонек моего окна – маяк, указывающий дорогу в дом.
В темноте очень обостряется слух и можно услышать то, на что не обращаешь внимания днем.
Я четко слышу стук колес проезжающих мимо поездов, я не вижу сам поезд, но представляю, как он пролетает мимо нашей станции. Поздно и люди, которые в нем едут, уже легли спать. Они лежат на своих полках, каждый в своей позе и каждый со своими мыслями. Интересно, кто они, куда едут? Возможно, кто-то спешит навстречу своему счастью, а кто-то убегает от беды. Что им снится? О чем они думали, укладываясь спать? Пассажиры спят, но не спит машинист, который ведет этот состав. А какой чай пил он перед этой дальней дорогой?
Я тихонько сижу, обхвативши чашку ладонями, и ее тепло передается мне. Уходить не хочется. Желание укутаться в одеяло и сидеть вот так до самого утра!

[Eugene. K]

Игра призрака


“Ты можешь запирать в железные ящики гадости из «Оверлука», но от воспоминаний так просто не отделаться. Особенно от таких. Это и есть подлинные призраки.”
С. Кинг


Когда-то давно, в те времена когда родители и мой старший брат были еще живы, а я шестилетним бесёнком бегал по двору за цыплятами миссис Мартин, отец пришел с работы в радостном возбуждении, и бросил на стол перед матерью большой распечатанный конверт.

Мать радостно вскрикнула, отставила в сторону чашку с недопитым чаем, вскочила и повисла у отца на шее.

-Меня утвердили! Чет возьми, меня утвердили! –Счастливо бормотал он матери на ухо, а затем подхватив ее за тонкую талию, закружил по гостиной в сумасшедшем танце.

Это был день, который повлиял на всю мою дальнейшую жизнь.

Глава 1

Я, видя счастливых и смеющихся родителей, заразившись их непонятной веселостью, начал кружиться вместе с ними, схватив мать за подол платья обеими руками. Конечно я ничего не мог понять своим детским умом, но мне было уже достаточно того что родители были счастливы и веселы.

Они кружились обнявшись, повторяя какие-то непонятные слова, пока в комнату не вошел мой старший брат Денис.

Тогда всё изменилось.

Брат бросил хмурый взгляд на конверт, лежащий на столе, глаза его округлились и покраснели, он быстро отвернулся и побежал вверх по ступенькам. Когда громко хлопнула дверь в его комнату, отец отпустил мать и сел за стол.

Мать подошла сзади к отцу, обняла его за шею, и сказала:

-Не стоит обращать внимание Роб. Ему всего двенадцать, а у детей сам знаешь как... Уверена что уже через неделю он найдет себе новых друзей, а старых вскоре позабудет. Главное милый, что мы вместе, и у нас в ближайшую неделю слишком много дел чтобы тратить время на такие пустяки как подростковая сентиментальность.

Большой, сильной рукой отец нежно накрыл руку матери и улыбнулся.

-Ты права дорогая. Пускай перебесится, а там думаю, все снова станет на свои места.

Тогда мне были непонятны такие слова как: повышение, должность, начальник, переезд... Но слова эти вдруг заняли в семье самое главное и почетное место. Родители то и дело повторяли незнакомые моему слуху выражения, а я тщетно пытался понять что происходит, видя как дом начинает заполняться огромными, тяжелыми ящиками, картонными коробками и мотками веревок разной толщины и длинны. Приходили какие-то люди в рабочей одежде, складывали наши вещи в эти ящики, гремели молотками, громко о чем-то разговаривали и пили пиво.

И еще мне было непонятно почему все это так огорчает моего старшего брата Дениса. Почему он целыми днями не покидает своей комнаты, погрузившись с головой в чтение многочисленных книг, стоявших у него на полках. Он выходил только чтобы поесть, и бросить матери или отцу какую ни будь дерзость.

Несмотря на суровый характер отца, они с матерью договорились по возможности избегать всяческих конфликтов с братом, но его это только еще больше бесило, и я слышал частенько как из его комнаты доносятся всхлипывания вперемешку со злобным ворчанием и руганью.

Много позже, я узнал что отец получил тогда долгожданное повышение по службе. Он был инженером-железнодорожником, и получил должность начальника железнодорожных путей сообщения провинции Манитоба.

Из Монреаля в Виннипег – столицу Манитобы мы добирались долго. Поезд пронёсся через Квебек и пересёк всё Онтарио. За окнами мелькали деревни и города. Ковбои гонящие скот на выпас, весело махали шляпами и стреляли из револьверов в воздух, соревнуясь в громкости с паровозным гудком.

Мы ехали в первых вагонах, и мне на всю жизнь запомнился запах дыма паровоза, серым шлейфом расползающегося вдоль пассажирского состава, и проникающего в неплотно прикрытые окна.

Мы переночевали в мотелях Тандер Бея и Кеноры. Немного погуляли по этим небольшим городкам, в которых в основном жили рыбаки и ковбои. После нескольких пересадок, только на шестой день пути мы сошли с поезда на центральной станции города Виннипег.

Нас уже встречали. Все работники железнодорожной станции знали что приехал новый начальник с семьей. Как выяснилось, нам уже подобрали неплохой дом в колониальном стиле, недалеко от железнодорожного вокзала. Дом был старый но очень ухоженный. Три этажа и просторное подвальное помещение с огромным бильярдным столом поразили моё детское воображение. Я тут же приступил к изучению нового жилища, и пришел в восторг когда узнал что родители решили поселить меня и брата в небольших но уютных мансардах, разделенных толстой деревянной перегородкой.

Брата сразу оформили в школу. В первый же день он вернулся домой с синяком под глазом и в разорванной рубашке. Брат не плакал, а только злобно зыркнул на мать, попросил чего ни будь поесть и поднялся к себе.



Глава 2

Постепенно дни потекли сами собой. Жизнь снова стала размеренной и даже скучной. Отца почти не бывало дома. Я привык видел мать, сидящую в кресле – качалке на большой, тенистой веранде, увитой жимолостью и диким виноградом. И всегда перед ней на маленьком кофейном столике стояла её любимая большая чашка с крепким индийским чаем.

Родители наняли работника – пожилого филиппинца, в обязанности которого входила уборка дома, стрижка газонов и охрана территории дома. Звали его Баяни, но сам он просил чтобы мы называли его Бабай или Йани. Мы дружно решили называть его Бабай. Он был родом из маленького городка Апарри, расположенного на севере Филиппин. Бабай был немногословен и угрюм. Сдержан и аккуратен в мелочах. В общем родители были им довольны. Его поселили в небольшой пристройке с отдельным входом, где была одна единственная комната, достаточно просторная для одного человека.

Мы его почти не замечали. Он стал словно бы частью дома. Вот только была у него одна особенность, которая страшно меня пугала: часть его лысого черепа и лицо были обожжены. Кожа сморщилась как у старой ящерицы, а вместо уха была уродливая дыра. А еще я боялся его взгляда. Один глаз на уродливом лице был без зрачка, и мне казалось что этим бельмом он проникает в самую мою душу.

Отец рассказал нам что когда-то Бабай работал кочегаром на паровозе. Работа эта адская, и требовала много сил. Однажды Бабай не выдержал напряжения, лег и заснул прямо на угольной куче. Когда пришел его напарник, то страшно разозлился на нерадивого филиппинца, набрал лопатой горсть угля из топки, и высыпал Бабаю прямо на лицо.

На счастье, рядом стояло ведро с водой для чистки топки. Бабай вскочил и вылил его на себя, затушив огонь. Бабай больше не смог продолжать кочегарить, но начальник депо решил не увольнять исправного работника, оплатил лечение и стал давать тому разные мелкие поручения, которые выполнялись ответственно и прилежно.

А когда мой отец подыскивал себе охранника и садовника в одном лице, то сразу заприметил обожженного филиппинца. Так Бабай стал частью нашей семьи.

Несмотря на кажущуюся однообразность и скукоту будничных дней, выходные дни проходили ярко и запоминающе. Отец купил рыбачью лодку с подвесным мотором, и мы частенько рыбачили сома и карпа в Ред-ривере, или ходили на щуку в соседних озерах и притоках. Родители каждый месяц посещали Королевский балет, и брали меня с собой. Денис наотрез отказывался от “дурацких танцулек “ – как он предпочитал называл балет. Зато ему полюбился, новомодный, по тем временам, вид развлечений: Кинематограф.

Синематеки все больше и больше привлекали к себе публику, и особенно молодежь, которой наскучил провинциальный театр и балет. Имена Макса Линдера и Чарли Чаплина все чаще можно было услышать из уст прогрессивной молодежи.

А потом наступила зима. Декабрь обрадовал нас первыми морозцами и свежим снежком, из которого мы с братом не поленились в первый же день вылепить несколько жутких фигур. Потом целый месяц, до Рождества, мы развлекались бросанием снежков, катанием на лыжах и санях.

Но в начале января погода ухудшилась, и уже редко доводилось “поймать” приятные и солнечные безветренные деньки, когда можно было прокатиться на санях или лыжах. Иногда температуры доходили до минус тридцати и ниже, а ветры были такими сильными, что старые деревянные балки дома скрипели и стонали словно чудовища из потустороннего мира.

Всё больше времени мы проводили дома за чтением книг и разными настольными играми. Из граммофона доносились звуки заунывных мелодий. Денис с головой погрузился в учебу. Близких друзей у него по прежнему не водилось, и большинство времени он проводил за учебниками и школьными заданиями.

Однажды ночью, после того как родители уже уснули, ко мне в комнату прокрался Денис и потряс меня за плечо.

-Вставай дурень, пошли, я тебе кое- что покажу.

Уже через пять минут я, подгоняемый любопытством и тычками брата, натянул на себя ватник и сапоги из оленьей шкуры. А еще через минуту мы прокрались к выходу и вышли на мороз.

Я на всю жизнь запомнил ту холодную ночь. Когда под нашими подошвами хрустел снег словно пережаренная картошка фри, а морозный ветер подпевал низким шепчущим воем. Тогда я впервые в жизни почувствовал что такое настоящий страх. Но я шел, схватив брата за широкий кожаный пояс его толстого пуховика, перебарывая желание рвануть что есть сил обратно в теплую кровать.

А брат тащил меня к краю дома, прямо к маленькой пристройке, где жил Бабай. Я увидел в миниатюрном окне тусклый мерцающий свет, и мне стало еще страшнее. Брат заставил меня подкрасться к самому окну филиппинца, и мы осторожно заглянули во внутрь.

Я тогда чуть не обмочил штаны от страха, и если бы Денис не зажал мне рот своими вязанными рукавицами, я обязательно бы завопил.

Комната была уставлена сотней свечей. Посередине комнаты, на шелковом коврике, спиной к окну странно скрестив ноги, сидел полураздетый Бабай. Вся его спина была покрыта загадочными рисунками и письменами. Можно было различить голову дракона, в кривых зубах зажимающего голубку. Вдоль позвоночника извивалось пёстрое тело змеи с раскрытой пастью и страшными клыками, с которых стекала кровь.

Перед ним на невысокой тумбочке стояла статуэтка, в неровном свете отливающая золотом. Филиппинец периодически складывал руки перед собой, и по еле заметному шевелению его челюстей, можно было сказать что он читает про себя какую-то свою молитву.

-Вон гляди дурень, как он молится своему Богу, а может

и самому Сатане.- Сказал брат шёпотом, состроив страшную гримасу.

В этот момент я переступил с ноги на ногу, и снег подо мной громко заскрипел. Бабай, по видимому что-то почуял. Его спина выпрямилась, он наклонил немного голову, словно прислушиваясь, а затем резко повернул к нам свое изуродованное лицо. В мерцающем свете, его обожженная кожа казалось покрыта сотней ползающих червей, а белок невидящего глаза сверкал демоническим светом, проникая сквозь толщину бревенчатой стены. Губы филиппинца искривились в злобной ухмылке, и мне вдруг показалось что между его изуродованных губ выскользнул раздвоенный змеиный язычок.

Тогда мы с братом побежали, уже не думая о хрустящем снеге и завывании ветра. Нам было не до таких мелочей. Такого страха я не испытывал еще никогда в жизни, и мне почему-то показалось что мой старший брат тоже.

Глава 3

С той ночи прошло около месяца, и мы с братом больше не рисковали повторять такие вылазки по ночам, стараясь поменьше попадаться Бабаю на глаза.

Как всегда мать почитала мне перед сном сказки братьев Гримм, погасила свет, и ушла в свою комнату. Ветер на улице усиливался, и дом издавал протяжные, ноющие звуки. Хоть меня это уже не пугало как в самом начале, все же я предпочитал укрываться с головой огромным, пуховым одеялом, читать про себя короткую молитву, и только тогда засыпать.

Разбудил меня странный шум, доносившийся из отдаленного угла комнаты где под сводчатым бревенчатым потолком мансарды стоял огромный шкаф из красного дерева. Когда мы въехали, родители оставили часть мебели предыдущих хозяев, а этот шкаф был настолько массивен и дорог, что родители решили оставить его себе.

Я приоткрыл глаза и прислушался. Звук, казалось прекратился, но уже через мгновение вновь что-то зашуршало и заскрипело в потемках.

Вначале я подумал что это ветер, но взглянув в открытые ставни сразу отмел эту мысль. Вьюга давно уже стихла, и в окно светила полная луна, бросая странные тени на блестящий, лакированный пол моей комнаты.

И вновь послышался этот странный скрип. Я повнимательней пригляделся к шкафу и замер от ужаса. Большие, с резной окантовкой двери, на кованных петлях, медленно открывались. Да так медленно, что заметить это было почти невозможно. Вне себя от страха, я присел на кровати, подтянув к самому подбородку одеяло и смотрел не мигая на все увеличивающийся проем, который казался мне входом в преисподнюю. Тени от раскрывающихся дверей медленно ползли по начищенному полу, то укорачиваясь, то немного удлиняясь, словно ожившие плоские монстры, пришедшие из другого мира.

Я смотрел, не в силах вымолвить и слова. Коленки тряслись, а изо рта по подбородку потекла слюна, прокладывая себе путь по моей напряженной, тонкой шее прямо на свежевыстиранную пижаму с изображением счастливых белых медвежат.

Когда наконец двери перестали скрипеть, а тени от них застыли в причудливой геометрической форме, из проема показалось нечто.

Это не была часть тела какого-то мифического чудища из детской книги или заморских саг. Это было что-то расплывчатое и бесформенное. Оно словно вытекало из дверного проема, совершенно беззвучно двигаясь по полу, и отбрасывая огромную черную тень, занявшую половину пола и стены моей небольшой комнаты. Существо вылезло полностью из шкафа и замерло. Ног у него не было, но тут я увидел что чудовище медленно поднимает подобие крыла и указывает в мою сторону. Мне показалось что когда-то уже видел такие крылья.

Очень давно, наверное когда мне было лет пять, мы с родителями пошли в зоопарк Монреаля. И там вошли в темную пещеру, где с потолка вниз головой, свисали огромные и страшные черные существа с гигантскими перепончатыми крыльями. Тогда Денис выскочил из одной пещеры и зашипел прямо мне в ухо. Помню как я подскочил от ужаса, а родители засмеялись но всё же потом пожурили брата за глупую выходку.

Я почувствовал что-то теплое под собой. Неприятный запах собственной мочи ворвался в ноздри, и я завопил...



Невероятно быстро существо исчезло в шкафу, увлекая за собой все тени, и закрыв двери шкафа.

Через минуту в комнату ворвались перепуганные мать и отец. Денис тоже выскочил из своей комнаты и теперь пробирался ко мне, локтями расталкивая родителей. Они сразу успокоились, поняв что мне что-то привиделось, а мать поменяла простыню и отправила меня в ванную комнату. Потом отец подвел меня, дрожащего, к шкафу и открыл скрипучие двери.

-Вот сынок, сам посмотри и убедись что тут никого нет и быть не может. Тебе конечно что-то приснилось, и я скажу маме чтобы она больше не читала тебе на ночь страшных историй. Иди спать.

Я, робко дрожа всем телом, заглянул в шкаф, и конечно же никого не увидел. В глубине висели старые летние платья матери, были свалены чемоданы и коробки с ненужными вещами, но никакого чудовища и в помине не было.

В конце концов я решил что действительно мне всё это привиделось.

На следующее утро мы как всегда завтракали всей семьей за большим обеденным столом. Отец просматривал свежие виннипежские газеты, а мать разливала свой любимый индийский чай.

Когда я доедал вторую гренку с клубничным вареньем, Денис вдруг захихикал и сказал:

-Ну что братишка, тебя еще не сожрали страшные монстры из шкафа?

Отец несильно дал брату затрещину, и снова погрузился с головой в интересную статью. Мать только неодобрительно покачала головой, и положили мне еще варенья.

А Денис, продолжал, как ни в чем не бывало издеваться надо мной. Он молча строил страшные рожи, выпячивал челюсть, а потом начал пародировать меня, как я дрожу и писаюсь в штаны. Но как только отец или мать поднимали взгляд, он тут же делал вид что занят поеданием очередной гренки.

Глава 4

С того вечера мать действительно перестала читать мне сказки братьев Гримм, и я довольствовался разными скучными народными сказками, от которых только больше хотелось спать.

Две или три ночи ничего не происходило. Я засыпал как обычно, а утром меня ждала на столе горка вкусных гренок с вареньем и сметаной.

Отец, как всегда закрывался газетой, запивая свежие новости крепким кофе, а мать хрустела сухариками, иногда обмакивая их в свой любимый индийский чай.

Но потом кошмар вернулся.

Как и в прошлый раз я проснулся от непонятного звука. Открыв глаза, я сразу почувствовал что уже не один в своей комнате. Возле кровати стояло оно – бесформенное и черное, молчаливое и внушающее трепет и ужас.

У меня не было сил закричать. Я услышал какие-то неясные звуки, и понял что это мычу я не раскрывая рта. Мои глаза наполнились слезами, тело начало трястись само по себе, и я снова почувствовал противный запах мочи.

Потом мне послышался какое-то странное еле слышное бормотание, и я вдруг осознал что это я проговариваю слова молитвы, которую перед сном каждый вечер читала мне мама. Казалось что слова произносились сами собой, скороговоркой, сливаясь в единое магическое заклинание.

А существо вдруг начало расти. Оно медленно вытягивалось, пока не коснулось потолка мансарды. А потом оно начало беззвучно наклоняться ко мне... Я закричал так как не кричал еще никогда в жизни.

В то же мгновение призрачное существо приняло свою прежнюю форму и через секунду исчезло в чёрной бездне шкафа.

Конечно в шкафу снова никого не оказалось. Мать была очень расстроена, а отец почему-то очень сердился.

Денис пуще прежнего издевался:

-Наш маленький дурень видит привидения, - дразнил он меня, корча рожи.

–Эй дурёха, тебя еще не покусали призраки из шкафа?

А я обижался и убегал в свою комнату весь в слезах.

Именно тогда я решил больше не бояться. Не знаю почему, но мне от этого решения сразу стало легче. Я решил подготовиться к встрече с призраком, и уже с нетерпением ждал нашей следующей встречи.

Я представлял себя настоящим рыцарем, а существо из шкафа было просто обычным драконом из сказок. И я знал что рыцари всегда побеждают драконов. Значит я должен победить этого призрака во чтобы то ни стало.

Оно пришло как всегда неожиданно.

Ночь в тот понедельник стояла на удивление тихая. Яркий месяц украдкой заглядывал сквозь заиндевелые окна, а дым из труб соседних домов, казалось поднимался тонкой ниткой до самых звезд.

Двери шкафа заскрипели и отворились. Я открыл глаза, но сразу закрыл, решив притвориться спящим. О, как это было не легко. Я усилием воли сдерживал позывы закричать. Тело мое уже начинала бить дрожь, а дыхание ускорилось в такт трепещущему сердцу.

Существо приблизилось ко мне. Я мог его только слышать, так как держал глаза закрытыми. Я чувствовал что оно стоит где-то возле моей кровати и смотрит на меня черными дырами глазниц. И вдруг с меня начало медленно сползать одеяло. Я приоткрыл немного один глаз и увидел как моё пуховое одеяло ползет вниз словно живое существо. А призрак склонился надо мной и пытается стянуть с меня последнюю пуховую защиту.

И тут я решился.

Совсем недавно родители были на рынке, и привезли оттуда много разной всячины. Среди разнообразных продуктов и товаров что-то блеснуло, и я увидел коробку с целым набором острых как бритва кухонных ножей разной формы и размера. Отец говорил что это какие-то особые ножи, очень дорогие и долговечные из необычного сплава.

Именно один из этих ножей – самый острый и большой, я украдкой стащил из ящика в кухне, перед тем как пойти спать. И теперь я сжимал его удобную кожаную рукоятку, готовясь нанести удар.

Я вскочил с постели и прыгнул. Существо выпрямилось, но я уже не мог остановиться.

Нож почти не встретил сопротивление. Заморская сталь легко прошла сквозь тело твари, которая сразу согнулась, издало странное мычание и рухнуло на лакированный пол.

-Я победил! Победил! – Заорал я, чувствуя что мои руки стали липкими от какой-то дряни, которая выплеснулась из существа. Но я не обращал внимания. Я ликовал. Я победил злого дракона, и теперь я настоящий рыцарь!

-Мама, папа, Денис, скорей сюда, посмотрите как я победил чудовище из шкафа!

Отец и мать ворвались в комнату. Мать включила свет и закричала. Отец что-то пробормотал и рухнул на колени возле распростертого на полу тела чудовища. Я не мог понять что происходит. Почему все огорчены моей победой. Тварь, эта страшное чудище, этот жуткий призрак приходивший ко мне по ночам наконец-то убит. Они должны радоваться. Но родители почему-то вовсе даже не радуются. Отец вскакивает и куда-то бежит. Мать хватает меня и прижимает к себе, громко всхлипывая.

-Где-же мой брат Денис? –Думаю я. –Почему он не видит моей победы? Интересно что он теперь скажет?

И тут я замечаю что мои ладошки покрыты чем-то красным. Я их пытаюсь вытереть о простыню, но только всё размазывается. Я опускаю глаза и смотрю на чудовище. Но оно уже не выглядит таким страшным. Точнее, оно вообще уже не страшное, потому-то...потому-что...на полу лежит Денис. На нем напялено его большое коричневое покрывало, которое теперь закрывает только его голые ноги, а рядом старая сломанная швабра. Под ним огромная красная лужа, а из живота торчит кожаная рукоятка ножа...того самого ножа.

Глава 5

Врач, которого притащил за собой отец, уже ничем не смог помочь. Полицейские провели быстрое дознание и всё сразу стало на свои места. Оказалось что раньше в этом доме жила семья с двумя близнецами. Эти сорванцы любили играть, и один из них придумал соорудить секретный ход. Они тоже жили в мансардах и поэтому прорезали в задней стенке шкафа незаметный лаз, который соединялся с дырой в перегородке между комнатами. Лаз в шкафу закрывался тонкой фанерой, и обнаружить его можно было только если знать что искать. А дыра в перегородке перекрывалась тяжелой тумбой на колесиках, которую мои родители тоже решили оставить себе, и потому ничего не заметили.

Полицейский объяснил родителям как брат использовал старую швабру. Сообразительный мальчишка просто двигал шваброй вверх-вниз, что еще больше пугало его младшего брата. А еще он сказал что дела заводить никто не будет, потому что нет состава преступления, и это можно считать несчастным случаем.

Брата похоронили на новом городском кладбище, куда я захожу каждый понедельник, вот уже почти восемьдесят лет...

[Eugene. K]

Эпизоды апокалипсиса


Эпизод 1

День “Х”

Лето в этом году выдалось жаркое и ветреное. Солнце палило безжалостно, выжигая флору Манитобы, не щадя, голодную до обильных ливней, посеревшую землю.

Если бы не относительно низкая влажность, жару невозможно было бы переносить вне кондиционированного помещения или, на худой конец, тенистого места.

И это называется: “Канадская Сибирь”? Хотя вполне возможно что в Сибири лето тоже настолько же жаркое, насколько морозная зима... Кто его знает?

Что там сейчас в той далекой Сибири, остались ли там еще “здоровые” и...

А, чего уж там думать о тех кого никогда не видел и уж точно не увидишь.

Хорошо еще что таких невыносимых дней совсем немного. Скорее всего завтра уже снова чуть посвежеет, и можно будет вздохнуть посвободнее.

Я его вначале услышал. А если быть совсем уже точным то учуял. Да, да точно, именно так. Я его унюхал. В общем-то это обычное дело, когда “больного “ легко учуять по запаху. Правда вонять они начинают не сразу, и поэтому если вам попался вонючий “больной “, то ему уже как минимум несколько недель. И чем сильнее вонь, тем дольше он “болеет “.

-“Болеет “-подумал я, -ну как можно привыкнуть к такому термину? Кто вообще придумал такой неподходящий термин, “попахивающий” либеральщиной? Извиняюсь за каламбур.

Каждый раз, когда задумываюсь над этим словом: “больной “, представляю себе уютную постель, горячее какао и куриный бульон в огромной зеленой чашке с изображенным на ней слоненком.

А этих трудно назвать “больными “. Хотя, если быть совсем уж законченным перфекционистом, то конечно же эти...эти твари самые настоящие больные.

Почему? Да просто потому что заболели. Именно, взяли и заболели, мать их!

Сколько писалось и переписывалось о Конце Света. Каждый писака норовил придумать нечто новенькое и страшное, чтобы у читателя или зрителя аж челюсть сводило от ужаса.

Нашествие инопланетян, зомби, ядерные и бактериологические войны, террористы и эпидемия Альцгеймера... Книжные полки прогибались от количества литературы на тему апокалипсиса, а в кинотеатры нельзя было протолкнуться.

Нет. Всё намного проще, обыденней и даже скучней. Ничего веселого и хорошего в Конце Света нет и быть не может. Не станет героем-сталкером тот, кто в обычное время просиживал свой зад перед телевизором с бутылкой пива или виски. Никогда наркоман или алкоголик не начнет вдруг помогать несчастным, попавшим в беду своим собратьям, если в мирное время он выхватывал сумочки у старушек возле банкоматов и супермаркетов.

Люди по сути своей не меняются. В критические моменты, наши психологические качества и внутренние физические ресурсы принимают поистине феерические размеры. И тот кто был злым, становится еще злее, и трус превращается в настоящего маньяка, пугающегося всего и вся. Так же гипертрофируются и положительные качества такие как сила, смелость, выносливость... Но никогда одно не заменяется другим. Поэтому когда всё началось, те кто были никем – так и остались никем.

Короче говоря, апокалипсис – это не в бирюльки играть, и не книжку в красивой обложке слюнявить долгими скучными вечерами.

О Ebolavirus заговорили еще в середине семидесятых прошлого века.

Впервые был выделен в районе реки Эбола в Заире, откуда и произошло название этого вида из семейства фаловирусов.

Затем постепенно Эбола “перекочевал” в северное полушарие, где понемногу начали умирать люди, побывавшие в районе центральной Африки или заразившиеся от тех кто там побывал.

Современная медицина вначале справлялась с лихорадкой Эболы, но правительства разных стран и фармакологические компании не считали выгодным для себя вкладывать средства на то, что не имеет в потенциале обширную клиентуру.

В 2012 году министерство обороны США так же отказали институту инфекционных заболеваний армии США (USAMRIID) в продолжении финансирования поиска вакцины из-за финансовых трудностей.

Только в 2020 году, когда от вируса начали погибать не только народы из стран третьего мира, но и американцы, канадцы, русские, шведы, австралийцы и многие другие, произошли изменения в приоритетах фармацевтических компаний и правительств разных стран.

Канада, Россия и США объединили свои усилия в поиске решения проблемы вируса Эбола.

В Канаде этим вопросом занялся Манитобский институт генетических исследований, находящийся в городе Виннипег.

Примерно через два года исследований, генетик-лаборант, обучающийся на последнем курсе университета Манитобы, вошел в исследовательскую лабораторию, чтобы проверить результаты реакции одного из штаммов вируса в гипербарической барокамере, на новый реагент, ионизированный коротковолновым электромагнитным излучением.

Что-то пошло не так. Скорее всего студент не соблюдал необходимые инструкции безопасности при работе с потенциально опасными вирусами. Возможно что лаборант не заметил разгерметизации помещения или специального вакуумного комбинезона. Кто знает. Да это и не важно сейчас.

Измененный вирус оказался на свободе и начал своё “пиршество”.

Самым страшным было то что вирус мутировал так быстро, что ученые не успевали разработать сколько ни будь действенную вакцину. Если раньше Эбола, а точнее симптомы болезни, еще поддавались хоть какому ни будь лечению, как например: пероральной регидратации с помощью растворов, содержащих электролиты, то теперь мутировавший вирус убивал заболевшего в течении недели.

Барьерные методы ухода и инфекционный контроль уже не давали никаких видимых результатов. Вирус проникал через кровь, дыхание, любые выделяемые человеком жидкости, убивая жертву быстро и жестоко.

Но потом началось самое страшное. Вирус заставил мутировать так же организм носителя. Скорее всего вирусу необходимо было паразитировать как можно дольше в человеческом теле, а для этого нужно было “подчинить”себе своего носителя, не убивая того, но изменяя до неузнаваемости.

Вначале всё происходило незаметно, и многие решили что наконец-то болезнь отступила. Потому что инфицированные вдруг приходили в себя, к ним возвращался аппетит, они прекрасно себя чувствовали и даже ощущали в мышцах необычную силу.

Но потом происходило нечто непонятное: резко увеличивалась мышечная масса, клетки Лейдига у мужчин и кора надпочечников у женщин, начали выработку тестостерона в невероятных количествах. Кроме этого мутировала и словно взбесилась вся гормональная система заболевшего.

В результате исчезли внешние половые признаки у обоих полов, и женщин уже практически невозможно было отличить от мужчин. Больные обладали невероятной силой, выносливостью, ловкостью и скоростью реакции, которой могли бы позавидовать даже кобры.

Тела покрылись короткой и толстой коричневой шерстью, кости расширились и вытянулись. Лобные доли увеличились, подбородок сгладился, а нижняя челюсть стала выдаваться вперед наподобие бульдожьей. Клыки верхней и нижней челюстей так же удлинились и стали выпирать наружу на тот же “бульдожий” манер. Средний рост такого “больного” доходил до двух метров.

Это то что касается физических характеристик “больных”.

С психикой и личностными характеристиками так же происходили невероятные изменения. “Больные“ теряли способность к речевой коммуникабельности, при этом сохраняя способность к абстрактному мышлению. “Заболевшие” не становились глупее. Просто вирус заставлял, сокрытые до сих пор атавистические инстинкты просыпаться и начинать работать. Весь разум больных сконцентрировался на одной цели: Выжить. И вирус заставлял их выслеживать своих потенциальных жертв, убивать, а затем пожирать.

Больные становились новой человеческой расой разумных и очень опасных существ.

И эти новые люди, эти разумные твари, угрожали уничтожить всё население планеты, всё что когда либо создавалось человеком: культуру, науку, искусство, религии, письменность и цивилизацию.

И сейчас я чувствовал запах одного из них. Почему одного? Потому что выживали они каждый по отдельности, не собираясь в группы или стаи.

Никогда не помогали друг другу, даже если это могло поспособствовать их выживанию. Эгоизм в высшей форме.

Поэтому я был уверен что там только один из них.

Я медленно стал пробираться среди раскидистых деревьев и колючего кустарника. Как всегда я натянул маску чтобы закрыть нос и рот от попадания вируса через дыхательные пути. За спиной у меня висел самурайский меч и огромный пятикилограммовый топор.

Меч – одно название. Пару лет назад я забрел в какой-то район Виннипега, в поисках чего-то полезного. Тогда и наткнулся на подвальчик с китайскими иероглифами. Дверь была железная с большим и ржавым висячим замком.

-“Странно что сюда еще никто не добрался ”-подумалось мне тогда.

Уже лет пять как город словно вымер. Здоровые предпочитали укрываться подальше от населенных пунктов из-за опасности заразиться или быть убитым и съеденным “новыми людьми”. Да, эти твари еще и пожирали нас с потрохами, в полном смысле слова. Но мы не были единственной их добычей. Они пожирали всё что видели и могли убить. Именно по этой причине “новые поселения” стали организовывать отряды самообороны из крепких, тренированных ребят и девушек. Люди поняли что выжить можно только собравшись в небольшие группы, чтобы было проще контролировать территорию. Между поселениями наладили подобие связи, используя “первобытные” полевые военные аппараты с механическим индукционным генератором. Такая связь в новых условиях была просто незаменима.

Короче говоря меня выбрали в качестве одного из бойцов спецотряда по самообороне. Мы прошли подготовку по рукопашному бою, владению всеми видами оружия, основам медицинской помощи и еще многому другому, о чем можно рассказывать долго и нудно. Среди здоровых нашлось немало специалистов в разных отраслях знаний и умений. Да я и сам успел отучиться на трех курсах медицинского колледжа.

Как это не печально, но стрелковым оружием мы старались не пользоваться.

Оно было на вес золота, конечно по старым понятиям. Оружия было мало, так же как и патронов к нему, поэтому его использовали исключительно в случаях обороны поселений. Мы понимали что создавать новое стрелковое оружие мы не сможем еще много лет. Поэтому каждый из бойцов носил то что смог раздобыть сам, и чем умел владеть лучше всего.

Через три года я стал командиром такого отряда, состоявшим из десяти человек. Со временем выработались определенные правила и законы, которые во многом отличались от известных армейских. Например, патрулировать периметр или выходить в город можно было только по одному. Почему? Да потому что у одного меньше шансов заразить других, если придется столкнуться с тварью. Лучше было погибнуть в бою, чем заболеть и заразить товарищей по оружию. Не стоит забывать что каждая схватка с тварью была рукопашной, и мы использовали мечи, топоры, дубинки. Когда патрулируют двое, то при нападении “больного” оба могут быть заражены. Поэтому, просчитав все “за “ и “против “, было решено патрулировать поодиночке.

Конечно были еще и луки с арбалетами. Но проблема состояла в том что мало кто умел делать достаточно хороший лук и стрелы, а магазины охотничьих товаров давно уже разорили под чистую. Конечно кое-где были мастера, способные сделать луки и арбалеты, но никто не знал как найти таких людей, и в каких поселениях они живут.

Пробовали вначале мастерить луки из гибких веток, но уже после нескольких использований такой лук или ломался, или рвал тетиву. А стрелы выходили кривыми, и могли разве что слегка поранить больного, что делало того еще опаснее.

И оставалось одно: искать оружие для самого себя где угодно и какое угодно.

Поэтому я не долго думая рубанул по ржавым петлям обратной стороной топора, и открыл дверь.

То что я увидел меня потрясло: нетронутые стеллажи и полки были уставлены разными видами древнего китайского оружия.

Там были самурайские мечи, тесаки для рукопашного боя, кинжалы, плети, секиры на короткой рукояти и многое другое.

Для себя я выбрал самурайский меч с рукояткой в кожаном переплете и красивыми гравировками на блестящем клинке.

Я набрал еще много оружия для моих бойцов. Конечно всё я унести не смог, и поэтому на следующий день из поселения прислали телегу с лошадью, на которой вывезли всю лавку.

Радость от приобретения ценного оружия прошла тогда, когда при нескольких контактах с костями “больного” сталь затупилась. Конечно своё дело меч делал, и я рубил ублюдкам головы одним ударом, но клинок оказался слишком мягок для частого применения. Поэтому я предпочитал пользоваться топором и дубинкой.

Больной сидел на корточках и что-то пожирал. Перед ним лежало нечто бесформенное и окровавленное. Тварь склонилась над жертвой и по движению мускулистого загривка было видно как работают мощные челюсти, дробя кости и перемалывая мышцы с сухожилиями.

Я замер на месте, боясь спугнуть чудовище, а еще больше опасаясь потерять преимущество в эффекте неожиданности.

И тут, мать её, над моей головой вспорхнула какая-то маленькая птичка, громко крича во всю глотку.

Больной замер на секунду. Я заметил как напряглись его спинные мышцы и шея под коричневой шерстью. Он медленно начал опускать руки, и я увидел что в них он держит tibia, а именно большеберцовую человеческую кость, с которой еще свисали куски окровавленной плоти.

Я очень медленно засунул руку за спину и ухватился за рукоятку меча. Конечно топор был надежнее, но не в условиях когда эффект неожиданности был утерян. Действовать нужно было быстро.

Через секунду клинок блеснул в лучах солнца, пробивающихся сквозь листву густых деревьев. А тварь опустила кость подле себя и начала медленно поворачивать голову в мою сторону. “Больной” словно прислушивался к окружающим звукам природы, стремясь выделить среди них нечто что может угрожать, или наоборот стать добычей. И вдруг существо прыгнуло. Я знал что они способны на такие резкие движения, но до сих пор меня поражали их невероятные физические возможности. Я тоже прыгнул и приземлился на обе ноги в паре метрах от вонючего гиганта. Сталь блеснула и просвистела над самой головой твари. Та успела пригнуться, и одновременно попыталась схватить мою ногу своими кривыми когтями.

Я почувствовал как ткань джинсов трескается, и извернувшись нанес молниеносный удар наотмашь, даже не глядя куда бью. Я ощутил как клинок встретился с чем-то твердым, разрубил это, и по инерции продолжил свое движение по восходящей. В ту же секунду я услышал дикий вой твари, прыгнул в сторону, в момент приземления сделав кувырок через плечо, гася энергию удара о землю, и тут же вскочил на ноги.

Тварь стояла и прикладывала отсечённую руку к культе плеча, словно пытаясь приклеить. Кровь хлестала из ровной раны, и я поправил свою маску и перчатки чтобы избежать заражения. Я стоял и ждал нападения. Потому что они всегда нападают. Я не знал был ли этот больной когда-то женщиной или мужчиной. Определить было сложно. Хотя в первый момент мне показалось что это не был из крупных экземпляров. Этим и отличались мужские особи от женских. Вполне возможно что я дрался с женщиной. От этой мысли мне стало не по себе. Хотя конечно после стольких сражений пора было бы уже привыкнуть ко всему.

Я стоял и ждал. И больной прыгнул снова. Словно не было раны, не было отрубленной руки и страшной боли, парализующей всю нервную систему.

Я опять сделал прыжок с кувырком. Только на этот раз вперед, на встречу монстру. Этого он меньше всего ожидал. И наверняка тут же пожалел о своем прыжке, потому что как только тело оказывается в воздухе, изменить траекторию движения уже невозможно. И когда я просто подставил клинок под падающее тело, успел заметить злобу и удивление, промелькнувшие, как мне показалось, в маленьких черных глазках больного.

И когда в полете, существо попыталось дотянуться до меня здоровой рукой, я присел, увернулся, и тут же лезвие распороло брюхо твари, с характерным хлюпающим звуком. Я мгновенно отскочил от раненого, избегая брызг крови, выхватил топор, и заученным движением отсек твари голову. Еще некоторое время тело продолжало изгибаться в страшных предсмертных судорогах, но и это вскоре прекратилось.

Я быстро и внимательно оглядел себя. Затем собрал сухих веток и разжег костер. Нужно было прибрать за собой. Прежде всего сжечь тело больного, и обжечь оружие, чтобы уничтожить вирус. Это было настолько обыденно и привычно, что кроме скуки не вызывало никаких эмоций. Всё как обычно: патрулирование, сражение, уборка, дезинфекция. И так уже много лет, долгих пять лет.











Эпизод 2

День “0“

Не было никакого начала... Всё происходило постепенно, медленно, на глазах у миллиарда, ничего не подозревающего человечества. У каждого было своё начало.

Не было того дня, когда вдруг улицы опустели бы, автомобили стали, а ветер разносил бы по пустынным улицам кульки от мусора. По дорогам не бегали солдаты, облаченные в спец комбинезоны с респираторами на лицах, и с супер современными автоматами в руках. Никто не орал в громкоговоритель, что, мол, всех просят собраться на центральной площади, и оттуда повезут куда-то там в специальные бункеры... Не было ничего такого. Была просто эпидемия, от которой никуда невозможно было укрыться, если вокруг тебя бегает толпа возбужденных горожан, часть из которых были уже заражены смертельным штаммом вируса Эбола.

Для Алисии Меир день начался как обычный рабочий день преподавателя младших классов начальной школы “Гарден Сити “ в Виннипеге.

Она проснулась по будильнику ровно в семь утра. Умыла лицо, почистила зубы, покривлялась перед зеркалом чтобы немного разгладить “заспанное” лицо, поставила кофейник и пошла будить сына.

В свои тридцать с небольшим Алисия выглядела намного моложе, благодаря занятиям аэробикой и йогой в тренажерном зале, находящимся прямо возле ее дома. Она жила одна со своим шестилетним сынишкой, в котором души не чаяла, благодаря судьбу за то что та подарила ей такого хорошего и послушного ребенка.

Пару дней назад малыш немного захворал, и Алисия дала ему детский Таленол, в надежде что до сегодняшнего утра легкое недомогание пройдет.

Но Джейсона в кровати не оказалось. Алисия увидела откинутое одеяло, и решила что сын вышел на улицу покормить пса. Иногда Джейсон просыпался рано, и не желая будить мать, занимал сам себя пока мать не проснется.

Так и оказалось. Джейсон стоял и наблюдал как фокс-терьер по кличке “Чарли” лакомится своими любимыми консервами.

Алисия постояла немного позади сына, потом положила ему на плечо руку:

-Пойдем, Джейсон, нужно почистить зубы и прибрать кровать.

Джейсон посмотрел на мать снизу в верх, улыбнулся, и вцепился ей в руку своими остренькими молочными зубками. Глаза его при этом налились красным, и сузились в малюсенькие щелочки.

Алисия закричала и инстинктивно оттолкнула сына от себя. Тот отлетел к собачей конуре, но не упал, удержавшись на ногах. Продолжая улыбаться Джейсон медленно направился к матери.

-Джейсон, сынок, что с тобой, милый? –Бормотала она, не веря в происходящее, но уже зная что происходит.

А Джейсон приближался к Алисии неуклюжими маленькими шажками.

Алисия бросилась к двери, и успела захлопнуть её в самый последний момент. Сынишка стоял и молотил по двери обеими руками, скаля зубы и глядя на мать злыми, покрасневшими глазенками.

Алисия подняла трубку и попыталась набрать 911. Тщетно. Она проверила гудок телефона, но телефон был отключен. Она проследила взглядом по проводу, и увидела что тот в самом конце грубо оборван, или... перекушен. Она вскрикнула, вцепившись в трубку телефона словно в спасательный круг, прижимая его к себе изо всех сил. Женщина побежала к переднему выходу, в надежде успеть выскочить из дому. Подбежав к двери, она поняла что опоздала. Джейсон уже стоял на крыльце и повторял про себя какие-то слова. Алисия прислушалась.

Это была детская считалочка, которую они с Джейсоном разучивали совсем недавно:



“Раз два—три—четыре—пять,

Будем—в прятки—мы—играть.

Небо—звёзды—луг—цветы

Ты—пойди-ка—пово—ди!”

Джейсон, словно заводной повторял, и повторял эти строки детской считалочки. И с каждым разом ритм ускорялся, пока не превратился в сплошную скороговорку. Алисия была в ужасе.

-“Раз два – три –четыре- пять... “

Алисия побежала на кухню, и попыталась открыть окно...

-“Будем – в прядки – мы – играть... “

Джейсон уже стоял возле кухонного окна, глядя на мать покрасневшими глазами.

Алисия побежала на второй этаж. Отворила окно спальни, и посмотрела на крышу. Не долго думая она перешагнула через оконную раму и ступила на скользкую, после дождя, и покатую крышу, покрытую красной черепицей.

В этот момент внизу раздался звон разбитого стекла.

Алисия перебросила за раму обе ноги, и медленно начала продвигаться в сторону сарая, стоявшего метрах двадцати от окна спальни. Там она надеялась перебраться на его крышу и спрыгнуть на землю.

Она уже слышала быстрые маленькие шаги, ступающие по деревянной лестнице, и частое, монотонное бормотание:

“...Небо—звёзды—луг—цветы

Ты—пойди-ка—пово—ди! “

Алисия медленно продвигалась по покатой крыше, боясь сделать неверный шаг и свалиться с пятиметровой высоты прямо на асфальтовую подъездную дорожку.

-Мама...

Алисия повернулась и посмотрела в сторону окна, откуда только что вылезла.

Джейсон смотрел на неё и улыбался окровавленными губами.

-Мама, куда же ты, мама? Не уходи, вернись...

“Небо—звёзды—луг—цветы

Ты—пойди-ка—пово—ди!”

Алисия подавила в себе желание закричать. Она уже понимала что это не её ребенок. Конечно она не раз слышала предупреждения по радио и телевидению о страшной эпидемии, но никогда не верила что такое может произойти с ней и её сыном. Ведь малыш еще вчера был почти здоровым.

Он только жаловался на тошноту и головные боли. И она еще заметила у него на фалангах пальцев чуть больше волосков чем обычно. Но это могло ей показаться, учитывая нагнетание страха и шумиху вокруг этого чертова вируса.

Она не хотела верить. Не желала понять что сын где-то подхватил ту самую болезнь, и дороги назад нет. Ей нужно было сразу позвонить в специальную службу, созданную совсем недавно властями, и сообщить о подозрениях. Но как она могла? Как она могла представить себе что ее сына, её маленького Джейсона заберут люди в масках? А что будет с ним потом? Его ведь не вылечат... Она это точно знала. Их не лечили. Потому что не было лекарства.

Она знала, точнее догадывалась, что больных просто запирали под карантином в специальных клетках, чтобы наблюдать за циклом фенокопии – так назвали эти метаморфозы заумные ученые – генетики.

Алисия предпочла обманывать себя, не веря в самое страшное, но теперь было уже поздно.

-“ Раз два—три—четыре—пять... “

-Мама, не уходи далеко, мама... Ты уже не любишь меня?

Джейсон неуклюже перебрался на крышу.

Алисия вскрикнула, и ускорила передвижение по шаткой черепице.

- “Будем—в прятки—мы—играть...”

Но шаги сына слышались всё ближе и ближе.

Алисия старалась не оборачиваться. Она с легкостью определяла расстояние, которое осталось пройти Джейсону, чтобы схватить её и утащить за собой.

Одно лишь бормотание наводило на неё ужас. Она понимала что Джейсон уже начал превращение в монстра, доказательством чему была кровоточащая рана на ее запястье. Кровь капала на черепицу, и тонкой струйкой стекала к карнизу, где собиралась в маленькие лужицы.

Алисия знала что болезнь прогрессирует очень быстро, и вскоре её сына невозможно будет узнать.

Он станет чудовищем, пожирающем всё на своем пути. А пока, её любимый шестилетний Джейсон, преследовал её, медленными, но уже уверенными шагами, скороговоркой бормоча уже неразличимые слова.

А потом мир перевернулся.

Алисия помнила как подвернула ногу, и как покатилась по покатой крыше, тщетно пытаясь ухватиться за гладкую черепицу. Ей тогда подумалось совершенно не к месту, что рабочие слишком качественно выполнили свою работу, когда ремонтировали крышу пол года назад. Она помнила падение, во время которого почему-то вспомнила Генри – своего мужа и отца Джейсона. Она вспомнила как они взяли катер на прокат в Вайтшел парке, и начался ураган. Генри изо всех сил делал вид что не боится ветра в сотню километров в час, а она делала вид что верит... А еще она вспомнила как родился Джейсон.

Очнулась Алисия уже в больнице. Вокруг суетились люди. Кое-кто из них был одет в белый халат, а кто-то в армейскую форму. Люди суетились и шумели, словно пытаясь перекричать друг друга. Алисия лежала на койке посреди коридора, где стояло еще несколько десятков таких же коек. Было понятно что Госпиталь перегружен, и стоял еще этот невыносимый запах. Запах болезни и смерти.

Напротив она увидела пожилого человека с перевязанной головой и спросила сколько она здесь.

-Два дня как привезли в скорой, -ответил дед беззубым ртом и улыбнулся.

-А Джейсон, то есть, где мой сын? Вы не видели моего сына?

-Сына? Нет не видел сына... Я и своего-то сына уже лет пять не видал, - ответил старик.

Подошел врач. Проверил повязку на руке, прощупал пульс.

-Где мой сын? Где Джейсон? –спросила Алисия, ухватив доктора за рукав халата.

Тот удивленно уставился на нее.

-Сын? С вами не было никакого сына мэм... Вас привезли в скорой, которую вызвал ваш сосед. Он увидел что вы упали с крыши. Вот и все что я знаю.

У вас сотрясение, вывих лодыжки и укус в руку. Вас что, собака ваша покусала?

-А? Да...простите, собака конечно.

Когда врач ушел, Алисия встала с кровати и медленно побрела в сторону выхода из больницы. Она знала что после укуса больного нет шансов выжить, и у нее было не более недели пока она не перестанет быть человеком.

Выбравшись из больницы Алисия решила уйти из города. Она не хотела никому навредить, но понимала что контролировать себя вскоре уже не сможет. Поэтому она вернулась домой, села в машину, и поехала в свой маленький загородный домик в полусотне километров от Виннипега.

По дороге она набрала продуктов и лекарств, чтобы попытаться протянуть как можно больше. Мысль о самоубийстве ей даже не приходила в голову, потому что она понимала, что когда она полностью измениться, то это уже будет не она.

День “Х“

Она двигалась медленно. Каждый шаг продумывая заранее, чтобы не выдать себя. Её огромное, мускулистое тело было полно энергии, но торопиться было некуда. Нужно было подкрасться к жертве осторожно, чтобы та ничего не смогла учуять. Человек стоял и смотрел в бинокль. За его спиной висела тяжелая сумка. Это было понятно по его чуть ссутулившейся фигуре.

А еще она увидела у него за спиной огромный топор. Действовать нужно было молниеносно.

Она присела, а затем прыгнула. Человек успел повернуться, и она увидела в его глазах то что больше всего любила - страх.

Человек не успел ничего понять. В его горло вонзились острые как бритвы когти, распарывая незащищенную плоть, и вырывая куски мяса. Голова почти сразу же отделилась от тела не издав ни звука. Тело постояло еще в нерешительности несколько секунд, а затем рухнуло на окровавленную землю.

Алисия издала победный вопль, и принялась пожирать добычу.

Когда она почти насытилась, и обгладывала последние, самые сочные кусочки с ноги жертвы, где-то сзади вспорхнула птичка, и громко закричала.

Алисия замерла и прислушалась. Она медленно положила недоеденную кость на землю. Она уже учуяла этот запах. Запах который ненавидела больше всего, и в тоже время не могла без него жить. Она учуяла запах добычи, и одновременно запах смерти. Много лет она выживала, убивая этих странных безволосых существ – таких с виду слабых и беззащитных.

И вот теперь ей предстоял еще один поединок. Алисия прыгнула...

Эпизод 3

День “Х“

Если еще год назад мы думали что мир стал настоящим кошмаром, а наша такая, когда-то беззаботная жизнь превратилась в ад, то теперь мы уже точно знаем, что то было только преддверьем настоящего ада.

Почему вирусу потребовалось восемь лет чтобы пойти дальше, и переключиться на животных, не знает никто. Хотя, восемь лет – всего лишь предположение, потому что именно тогда нам телефонировали из соседнего поселения, и сообщили о странном происшествии, случившимся с одним из патрульных. Он вернулся весь в крови и укусах, которые не поддавались идентификации. Ни один из четверых зоологов и двоих ветеринаров, проживавших в том поселении, не смогли точно определить что за зверь напал на патрульного, а он сам давал путанные объяснения, находясь в состоянии шока. Это была последняя телефонная связь с той деревней. После недели молчания, мы выслали в их сторону двух разведчиков, которые вернулись с недобрыми вестями. Деревня та, находилась километрах в пятидесяти от нашей. Когда-то там процветала огромная коневодческая ферма, и выжившие построили на её месте пять сотен приличных срубов. По современным меркам поселок был довольно большим, даже по сравнению с нашим, где на данный момент проживало две сотни семей и столько же одиночек разного возраста.

Ни одного выжившего не обнаружили. Зато обнаружили сотни обглоданных трупов, и множество следов, ведущих в сторону леса. В добавок ко всему разбежались лошади, которых так лелеяли и разводили для выполнения различных функций, в том числе для возможности конного патрулирования. Несколько трупов лошадей так же были обглоданы почти полностью.

Дальше разведчики не рискнули продвигаться, и вернулись в наше поселение. Мы поняли что произошло что-то неординарное, собрали совет и решили удвоить охрану периметра.

Примерно через пару недель после после того происшествия, мы потеряли патрульного. Сэм Питерсон – тридцатидвухлетний здоровенный детина, не вернулся вечером в деревню, и на следующее утро меня, во главе группы из троих человек, послали выяснить что же произошло.

Разведывательные вылазки отличались от патрулирования. Прежде всего разведчикам выдавали автоматы М-4 с тремя магазинами к каждому. Это было связано с особым риском, которому подвергали себя бойцы – разведчики, исследуя те районы местности, куда обычно не заходили патрули. Мы выдвинулись рано утром.

Осень стояла необычайно теплая для конца октября. Деревня наша располагалась в живописном месте на берегу озера Виннипег, в сотне километров от города Виннипег. У нас не было иного выбора, кроме как удалиться от густонаселенных районов, чтобы максимально обезопасить свои семьи от смертельного вируса, и не менее опасных и одичавших больных. Виннипег – красивый и уютный когда-то город, опустел и вымер, без вечно спешащих по своим делам прохожих и красочного разнообразия автомобилей.

Никто не мог сказать точно сколько выжило людей из семисот тысячного города. Но ясно было одно: никогда больше городу не быть тем чем он был до... Теперь город и прилежащие населенные районы в радиусе двадцати километров назывались “Черная зона “.

По приблизительным оценкам около трети заразились, примерно треть погибли по тем или иным причинам, а все оставшиеся бежали, выстроив в отдаленных уголках провинции новые поселения, и окружив их частоколом из толстых бревен, высотой в несколько метров.

Некоторые поселки построили на месте старых – тех, куда вирус не успел добраться в силу отдаленности от города. Но таких мест было очень мало. Поначалу все надеялись что вирус погибнет вместе с заразившимися после наступления морозов. Зима в Манитобе “злобная” и холодная, и выжить в лесу в сорокаградусные морозы нелегко. Но больные быстро приспособились к изменившимся условиям. Они стали зарываться в снег, наподобие косолапых выстраивая себе теплые берлоги. Очень часто охотники, обходя свои ловушки, попадали в лапы больных, которые неожиданно выскакивали из своих зимних убежищ, и разрывали несчастного на куски.

На первых порах охота помогала выживать новым поселенцам, пока домашний скот не размножился настолько, что в охоте надобность почти пропала. Хотя находились еще смельчаки, готовые рискнуть жизнью, чтобы полакомится лосятиной или олениной. Но таких становилось все меньше и меньше.

Я хорошо помню тот день, когда мы втроём собрали вещмешки, накинули “разгрузки” с запасом кипяченой воды и дополнительными магазинами, и вышли из поселения. Мы не знали что нас ожидает впереди, и с чем придется столкнуться. “Следящий” как обычно забрался на вышку, которая достигала в высоту более тридцати метров. В его задачу входило следить за появлением дыма от костра, который должны были разжигать разведчики через определенные промежутки времени. Три столба дыма означали что у группы все идет своим чередом. Два столба – есть задержка в графике, но беспокоиться не стоит. Один столб – возникли проблемы, и нужна помощь.

Тогда в сторону, откуда шел дым, высылали группу поддержки. Да, мы вернулись на тысячи лет назад, и выжившие индейцы, в особенности старики, очень помогали нам – современным и избалованным людям, выживать в тех условиях, в которых на протяжении тысячелетий, существовали в этих местах их предки.

Смешно говорить, но мы даже стали вечерами разжигать костры и устраивать подобие индейских плясок вокруг бушующего огня. А что было еще делать, когда всё вдруг взяло и исчезло с лица земли? А когда выходил к костру старый индейский шаман в страшной маске из перьев и глины, и начинал исполнять мистические древние танцы под грохот тамтам и чарующие переливы чаранг, то даже молодёжь замирала в немом восторге от этого завораживающего зрелища. Всё это заменяло нам телевизоры и ночные клубы. Но к сожалению ни один из шаманов и индейских вождей не был специалистом в области производства настоящих боевых луков и стрел. Индейцы рассказывали что это древнейшее из искусств, было почти забыто в силу ненадобности, и лишь единицы, из самых древних стариков, еще могли бы что-то рассказать.

Старые индейцы говорили что в давние времена за хороший лук и дюжину стрел можно было получить нескольких породистых жеребцов, а изготовляли луки седые индейские воины, которые в силу ранений или старости, уже не могли охотиться или воевать.

-Я помню, как отец моего отца брал меня, совсем кроху, охотиться на бизона или на оленя, -говорил старый вождь по имени Тогкуос, когда мы, бойцы самообороны, вечерами устраивали свои собственные посиделки, чтобы послушать старых и умудрённых жизнью людей, -Дед не признавал ничего кроме лука и ножа, без которых шагу не ступал из вигвама. Обычно он держал тетиву распущенной, чтобы она не потеряла упругость. И только по необходимости упирал один конец лука в землю, всем своим весом налегал на другой, и когда лук под его тяжестью сгибался, набрасывал петлю тетивы на специальные насечки, вырезанные умелыми руками мастера.

Вождь замолчал. Потом подобрал с земли длинную сухую ветку и поворошил тлеющие угли. Тысячи оранжевых огоньков тут-же взметнулись к ночному небу. Вождь проследил взглядом за самым ярким огоньком, который все поднимался и поднимался, словно желая бросить вызов самим звездам, а затем продолжил своим тихим, немного хрипловатым голосом:

Это были Великие мастера. Клан хужойгара что из осейджей славился своими мастерами. Они делали луки из цельного куска дерева, укреплёнными сухожилиями так, что они напоминали кору. За такой лук воин мог отдать хорошего коня. Но лучшие луки изготавливались из рогов бизона или барана. За один лук из бараньего рога, мастер мог запросить у воина до двадцати коней, но из рогов луки делали в основном шошоны и кроу.

Вождь снова умолк, на этот раз глядя куда-то себе под ноги, обутые в крепкие мокасины из бизоньей шкуры. Его седая коса лежала на правой груди, доходя почти до пояса. Потом вождь поднял голову, и его взгляд словно просветлел.

-Я вспомнил, - сказал индеец, - как мой дед натягивал тетиву.

Мы вопросительно посмотрели на вождя. Он продолжал говорить:

-Понимаете, чтобы натянуть тетиву дедовского лука, нужна была недюжинная сила, и мало кто мог справиться с этой задачей. Он мог натянуть тетиву до самого наконечника стрелы, а не каждый индеец был способен натянуть наполовину, не говоря уже о белых...

Стрела, пущенная моим дедом могла поразить зайца на расстоянии в двести шагов...

-Что значит твоё имя, вождь? –спросил тогда какой-то молодой патрульный старого индейца.

Вождь выпрямил спину, расправил плечи, и горделиво произнес:

-Тогкуос – это на индейском значит близнец. Да, у меня был брат. Он старше меня на несколько минут, - индеец улыбнулся, видимо вспомнив о чем-то приятном.

Никому в голову не пришло спросить старика о его брате, но он, словно почувствовав наше любопытство, произнес:

-Моего брата звали Узумэти, что значит медведь. Он родился большим и сильным... Когда всё началось, мы потеряли связь. Он был профессором в университете Манитобы. Преподавал индейскую историю.

Тогкуос не мигая смотрел на догорающий костер. Может поэтому казалось что его глаза стали влажными, а сам он словно состарился на пару десятков лет.

-Мой брат знал всё об индейском оружии, - продолжал рассказывать вождь, -он был настоящим индейцем, не то что я...

Мы еще долго сидели вокруг догорающего пламени, слушая странные истории, такие не похожие на те, которые рассказывали нам наши родители в детстве. Я надолго запомнил тот вечер, потому что тогда поклялся себе, что непременно найду способ как научиться делать такое великолепное оружие как лук. Нам это было просто необходимо.



Мы шли вдоль берега озера Виннипег, продвигаясь дальше на север, туда, куда вели следы пропавшего патрульного. Это был участок, который не считался особо опасным, так как с одной стороны было озеро, а с другой широкая прибрежная полоса. Напасть незамеченным практически было невозможно. Но тем не менее патрульный исчез. Патрульные и до этого исчезали, когда на них нападали зараженные, но давно уже никто не пропадал без вести. Кроме того нас беспокоило то что произошло в соседнем поселении. Меньше всего нам хотелось повторить их участь.

Озеро было необъятным. В ширину около сотни километров, а в длину более четырехсот. Поэтому мы решили что прежде всего попытаемся найти останки патрульного, а там на месте уже решим что делать дальше.

Солнце стояло в зените. Ветра не было, и в серебристой глади озера отражались ели и березы, росшие по невысоким скалистым утесам, возвышающимся над одиноким песчаным берегом. Одиноким? А кто его знает... Может и не таким одиноким как это может показаться на первый взгляд. Я присел на корточки, разглядывая странные следы, извилистой цепочкой уходившие в береговую чащу. Позвал друзей.

Да, именно друзей, а не солдат, разведчиков, напарников, или как там еще...

За столько лет совместной службы в невероятно трудных и опасных условиях, размывается грань между твоими подчиненными, солдатами и даже просто соседями. Да что там, размывается грань между ними и самим собой. Тогда ты уже не представляешь себя без них, а они не способны существовать без тебя. Этому еще не придумали названия. Возможно дружба. Но только настоящая – без капли притворства и двуличия. Потому что в нашем мире мы все зависели друг от друга даже больше чем на полях сражений прошедших войн.

Фред и Рики быстро подошли, и стали разглядывать странные следы.

Фред – жилистый и высокий как жердь, с пронзительными светло голубыми глазами начинал службу в патруле самообороны вместе со мной почти восемь лет назад – в самом начале. Он стал просто незаменимым разведчиком, и я всегда брал его с собой, зная что он никогда не подведет, и даст мудрый совет.

Рики был вздорный малый. Не многие ладили с его взбалмошным характером, но что касалось работы, ему не было равных в физической силе и выносливости. Средний рост компенсировался шириной плеч, а одним ударом молота он мог расколоть здоровенный дубовый пень. Не перечесть количества больных, которым он сломал хребет своей пятикилограммовой кувалдой.

Следов было множество. Но все они принадлежали одним и тем же зверям. Я мог бы поклясться, что тут пробежал выводок свиней или кабанов, если бы вмятины от копыт не заканчивались следом от двух длинных когтей.

-Никогда не видел ничего подобного, - сказал Фред, присев рядом со мной на корточки, коснувшись огрубевшими пальцами, заостренных углублений в мягком речном песке.

Рики стоял, держа автомат наготове, развернув свою, видавшие виды бейсболку, козырьком назад. Это был признак полной готовности и сосредоточенности. Сняв автоматы с предохранителей, мы медленно начали продвигаться в сторону скалистого берега. Несмотря на всю осторожность, мы даже не почувствовали что за нами кто-то внимательно наблюдает.

Мы не были персонажами героических боевиков или театральных постановок. Еще восемь лет назад у каждого из нас была своя собственная жизнь. Мы учились, работали, отдыхали. Как все вставали по утрам, чистили зубы и завтракали. У многих были дети. У всех были свои собственные проблемы и радости. А потом началось это. Отношение к вирусу было очень сдержанное. Для обывателя, Эболла была чем-то вроде насморка или гриппа, которыми можно переболеть в уютной постельке, глядя телек и попивая горячее молоко с мёдом. Люди не верили в серьёзность положения. Даже тогда, когда у их детей появлялись на пальчиках черные волоски, а зубы заметно увеличивались, большинство не придавали этому значения. Привыкли к новейшим технологиям, к научным достижениям, и верили в науку так, как когда-то на заре времен, фанатично верили в Бога.

И вот постепенно, очень медленно, вирус стал распространяться по городу и за его пределами. Всё чаще стали слышны вои сирен полицейских и других срочных служб города. Всё чаще закрывали на карантин школы. Потом стали вводить периодически комендантский час. Можно было частенько встретить вооруженных солдат, патрулирующих улицы. А потом словно налетел цунами. На людей стали нападать их больные соседи и родственники. Дети просто загрызали насмерть родителей, а родители пожирали детей. Те, кому удалось выбраться из смертельных лап одичавших созданий, скоро сами превращались в смертоносных убийц. Толпы начали покидать город. Уезжали в другие города, или к себе на дачи. Понемногу вирус захватил весь континент, а потом и весь мир.

Но выжившие стали собираться в коммуны. Строили и огораживали поселения, принимая новичков только после недельного карантина в специальной охраняемой зоне вне жилых районов.

Первый год был самым трудным. Мы толком еще ничего не знали и не понимали. Многие поселения были уничтожены в первые годы Новой эры.

Запасы стрелкового оружия и патроны быстро истощились из-за неразумного использования, да и запасов-то было совсем немного. Тоже произошло с нефтью. Когда власти уже не могли скрывать тотального бегства граждан из города, то сами покинули свои дома и убрались подальше от зараженной земли.

Тогда начался полный беспредел. Полиция и армия бездействовали, а скорее, просто прекратили своё существование. Мародёры, толпами ходили по брошенным домам и магазинам. Выносили всё что надеялись потом продать – глупцы. Тогда-то кто-то и поджёг нефтехранилище. Огонь бушевал несколько недель. Пламя, можно было увидеть за несколько десятком километров, а черным дымом, казалось, заволокло небо от горизонта до горизонта. И машины стали. Тогда мы продолжили всё строить своими руками. Кирками и лопатами, пилами и топорами, строили своё будущее ради своих детей и ради самих себя.

Я поднял кулак и остановился, прислушиваясь. Напарники, шедшие позади, тоже стали как вкопанные, внимательно оглядывая все вокруг.

Песчаный берег постепенно начал переходить в каменистый, и следов уже было не разобрать. Ветра не было. Тишина стояла такая, что можно было слышать биение собственного сердца. И сквозь эту тишину мне почудился какой-то странный звук. Я стоял с минуту и ждал. Наконец звук снова повторился. Это было похоже на царапание гвоздя по стеклу или по камню. Какое-то странное скрежетание раздавалось откуда-то со стороны скалистого берега. Вот опять я его отчетливо слышу. Это не похоже на животное, но и человеку незачем издавать такие непонятные звуки посреди безлюдного леса. Мне не нужно было ничего говорить друзьям. Мы давно уже сработались, и понимали друг друга без лишних слов. Каждый знал своё место, и каждый выполнял свою работу как следует.

Фред пригнулся, и начал огибать справа подступы к скалистому уступу в десяти метрах от нас. Рик ушел влево, и вскоре мне показалось что я остался один на всём белом свете. И снова этот, скрежещущий по нервам, звук.

Я намотал ремень от автомата на левую руку, отжал защелку и выдвинул приклад. Не отрывая немигающего взгляда от враждебной скалистой высотки, я мягко приложил приклад к середине дельтовидной мышцы, почувствовав как смертоносное оружие, словно вросло в моё тело. До моих ноздрей доносился, слегка уловимый запах оружейной смазки. Он щекотал нервы, подмешивая к адреналину что-то своё, чего никогда не поймут ученые и биологи.

Вороненый ствол медленно поворачивался туда, куда поворачивался я, пристально вглядываясь в окружающую действительность. Враг мог оказаться везде. За любым кустом мог притаиться монстр, слюны которого, достаточно чтобы убить всё человеческое, медленно и жестоко.

Опять звук...

Я медленно, очень медленно продвигался вперед, плавно переставляя ноги одну за другой, стараясь чтобы ни один камешек не сдвинулся с места под моим стокилограммовым телом.

И тут к звуку присоединился еще какой-то звук. Еле слышный. Хаотичный и непонятный. –Может быть ветер, - спросил я сам себя, не веря в свои предположения.

Вот снова скрежетание и опять этот звук, словно в вдогонку, словно дыхнуло приведение, спрятавшееся ночью у ребенка под кроватью.

Защипало глаза.

-Вот хрень! – выругался я, смаргивая каплю пота, скатившуюся со лба в уголок глаза. Надвинул шапку до самых бровей. –Надо было бандану что- ль нацепить... Но кто знал – в такую-то погоду... Давно напрягу такого не было. Обычно всё в общем понятно. Вот враг, которого надо уничтожить, а вот друг, которому нужно помочь. Забыл про чертов пот – дурак!

Еще шаг. Я знаю – друзья где-то рядом так же как и я продвигаются неслышными шагами к возможной опасности, готовые в любой момент среагировать.

Скрежет, еще один, вдох призрака, и опять скрежет...

Моё сердце выстукивает чечетку, готовое выпрыгнуть наружу. Как хочется дико заорать, плюнуть на всё, и дать пару тройку очередей по этой чертовой скале. Как было бы здорово увидеть десяток маленьких фонтанчиков, брызгающих осколками скалы и дерева, во все стороны!

Мысли эти проносятся за считанные мгновения. Мне уже кажется что я не крадусь, а застыл на месте словно солевой столб, и мне уже никогда, никуда не придется идти.

Я медленно подхожу к невысокому уступу, метров двух высотой, ступенькой преграждающего подход к подножию скалы. Звук раздается уже четче. Что- то скрежещет и тихо вздыхает, скрежещет и вздыхает где-то там наверху. Эти звуки сводят меня с ума. Подаю знак рукой. Фред и Рик присоединяются ко мне, неслышно, и словно приросшие к своим автоматам.

Я им показываю на землю и на каменную ступеньку. Кровь. Много крови. Литры крови, частично впитавшиеся в землю, а кое-где навеки застывшие на гладких, речных камнях.

И опять мы слышим эти странные звуки. Уже близко.

-Тут что-то произошло, - сказал я, показывая на кровоподтеки на каменистом уступе. –Думаю, что раненый пытался взобраться на эту ступень, чтобы от кого-то убежать. Я еще немного поразмышлял, а потом произнес:

-Ну-ка подсобите, братцы...

Меня, пушинкой, подкинули на двухметровый уступ, а там, зацепившись за торчащие корни древнего дуба, я оказался на своих двоих.

Следом, быстро взметнул своё легкое тело Фред, а затем и Рик, легко подтянувшись на мускулистых руках, оказался рядом. Вот теперь мы явно слышали скрежетание и какое-то мычание. В скале мы увидели вход в небольшую пещеру, хотя скорее это было просто углубление в породе, выдолбленное ветрами и дождями за миллионы лет.

Я достал фонарик и посветил. Нет, это все же больше напоминало пещеру. И звуки доносились именно оттуда. Я вошел первым. В нос тут же ударило зловоние испражнений, вперемешку с медным запахом крови и гниющей плоти. Сделав два шага, я остолбенел...

Чтобы меня не стошнило, я вынужден был открыть широко рот, и часто задышать. Ко мне подошли Фред и Рики, которые взвыли, увидев то что предстало перед их глазами.

Сэм Питерсон сидел на каменистом полу пещеры, прислонившись спиной к скале. Одежда на нем была разодрана в клочья. Одна нога вытянулась обглоданной культей, а возле другой, копошились крысы, вырывая остатки мяса. Обе ноги Сэм перевязал выше колен обрывками ремней от походного вещмешка. Возле тела, я заметил какую-то надпись, сделанную кровью:

“Ройте рвы. Заливайте воду. Они идут. Их много “

Я посветил в лицо патрульного и ужаснулся. Лица на нем уже не было. Щеки отсутствовали, а на плече сидела наглая крыса, и тянула Сэма за язык, пытаясь оторвать лакомый кусок. И в этот момент патрульный задвигал одной рукой, в которой еще продолжал сжимать топор. Топор проскрежетал по каменистому полу пещеры, а Сэм Питерсон издал протяжный, полный боли и отчаяния стон.

Всё это произошло за считанные секунды, и мы стояли, не понимая что делать, и какое решение принять. Мы знали что патрульный скорее всего заражен, но не могли просто так бросить товарища подыхать на откормку крыс и других стервятников и падальщиков, шастающих тут.

Первым моим порывом было сбросить серую тварь с плеча товарища, и расстрелять всех этих мерзких гадин в упор. И я уже было сделал шаг в сторону друга, но...

Чья-то тень легла на пол пещеры, словно расталкивая нас в стороны, и в ту же секунду мы услышали резкий хлопок, и режущий слух свист, который прервался коротким негромким шлепком.

Во лбу у Сэма Питерсона торчало оперенное древко стрелы.

[Церберус]

Третий эпизод чем то зацепил. Не знаю почему, но он понравился гораздо больше первых. С нетерпением жду продолжения.

[Eugene. K]

Третий эпизод чем то зацепил. Не знаю почему, но он понравился гораздо больше первых. С нетерпением жду продолжения

Спасибо! А я с нетерпением жду творческого порыва Пока что хватает только для форума...
Возможно что первые два были еще не совсем понятны. Вроде как начало и завязка. Но в том то и дело что я хочу чтобы каждый эпизод был связан с предыдущим, но в тоже время был отдельным рассказом. Вот еду по Альберте и обдумываю следующий эпизод. О ком из присутствующих в предыдущих эпизодах, пойдет речь Или об истории убитого патрульного, или о том, кто выпустил ту стрелу Жду музу...а-у...

[igorvlad]

Eugene Excellent! go on!

[Герман]

Такое чувство, что текст (Эпизоды апокалипсиса) писал подросток, или взрослый с умственным развитием подростка.